Она нетерпеливо тряхнула головой. Слишком мало времени оставалось до этого «пока». Неужели отношения между ней и Бернардом, начавшиеся в спальне, должны окончиться в зале судебных заседаний? Ну не знаменательно ли это!
На следующий день, когда она миновала перевал и поехала по долине, стало заметно жарче. Над серой лентой дороги волнами прокатывался горячий воздух. С одной стороны тянулись сады. Зрелые персики, как золотые шары, усыпали ветви деревьев. Склоны холмов были покрыты виноградниками.
Несмотря на опущенные стекла, в машине было жарко. Стоял типичный для этих мест августовский день: сонный, почти безветренный и безоблачный. Пыль щекотала горло. Элина чувствовала, что одежда пропиталась потом и прилипла к телу.
Подъезжая к повороту, она не снизила скорость. За поворотом начинались до боли знакомые места. Даже машина, как живое существо, помимо воли Элины, рвалась туда.
Она не замечала никаких признаков жизни. Все было по-старому. Плоды на фруктовых деревьях еще не собраны, листья кленов мерно покачивались в раскаленном воздухе. Все было привычным до тех пор, пока она, проехав еще с десяток миль, не увидела дом, который Бернард построил для нее.
Он не был слишком высоким, зато выглядел очень нарядно и, как воздушный замок, парил над озером. Заглушив двигатель, Элина продолжала сидеть, держась за руль. Она смотрела сквозь переднее стекло на этот архитектурный изыск с нескрываемым восхищением. Да, Бернард умел проектировать и строить дома. Солнечные лучи играли на белых стенах и голубой крыше. Высокие окна были обрамлены изящными карнизами, полукруглая парадная лестница вела к широкой двустворчатой двери. У Элины разыгралось любопытство, захотелось поскорее осмотреть дом.
Захлопнув дверцу машины, она поднялась по лестнице к двери и прижала нос к стеклу. Это ее не удовлетворило. Она подергала ручку, дверь оказалась незапертой, и Элина, как Алиса, вошла в «страну чудес», сделав первый шаг по паркетному полу. Оглядела высокие потолки и деревянные панели на стенах. Дальше была кухня с мраморными столешницами и стойкой для завтраков, затем шла большая столовая, вполне пригодная для королевских приемов, и великолепно оборудованная детская. Она на цыпочках прошла по холлу, миновала просторные комнаты, наполненные светом и солнечными зайчиками.
Двери в конце дома открывались во внутренний дворик, с выложенными кирпичом дорожками. Одна из них вела прямо к озеру. С другой стороны находилась открытая оранжерея, ждущая специалиста по цветоводству. Элина опустилась на колени, погрузила руку в рыхлую землю и подумала, что здесь вырастут прекрасные цветы.
Совсем близко от дома начинался берег озера, а дальше расстилалось само озеро, вода которого была похожа на голубое стекло. Элина ступила на усеянную камнями узкую полоску берега и, с удовольствием сняв сандалии, опустила горящие ступни в прохладную воду.
Как же здорово очутиться в родных местах!
Вскоре она услышала глухой рокот двигателя, доносившийся с дороги. А вдруг это возвращается Бернард? О, она не могла появиться перед ним, похожая на огромную тыкву, да еще в пыльном дорожном костюме.
Элина засеменила вдоль берега, обходя стороной внутренний дворик. Она постарается скрыться отсюда на время. Глаза ее ослепли от яркого солнца, она никак не могла дотянуться до сандалий, упавших с раскаленных камней. Она наклонилась, чтобы достать их, но, к несчастью, нога подвернулась.
Потеряв равновесие, Элина упала, ударившись боком о большой валун. От всепроникающей боли она зажмурилась. Откатившись на песок, она растерла лодыжку и попробовала встать на поврежденную ногу.
Вроде бы ни одна кость не было сломана. Но что-то было не в порядке, что-то кололо там, где в своем коконе малыш дожидался появления на свет. Это болезненное, тянущее ощущение было более сильным, чем когда-либо. Инстинкт подсказывал ей не двигаться, дождаться, когда боль утихнет.
— Помогите! — крикнула она. Горло у нее сжалось, а страх сдавил сердце.
Ее слабый крик тут же растворился в горячем воздухе. Солнце палило нещадно. Боль сконцентрировалась в спине. Она слышала шум автомобиля на шоссе. Он доносился оттуда, где сливались две дороги. Затем шум смолк. Машина, кажется, ушла в направлении города.
Забыв все, что она вычитала в книжках, Элина напряглась, не имея возможности контролировать ни тело, ни разум. Ей не требовались никакие инструкции, чтобы понять, — начались преждевременные роды.
Боль перешла в новую, более интенсивную стадию. Элина понимала, что должна что-то срочно предпринять. Пусть схватки становились все сильнее, ей нужно было добраться до дому, пока силы совсем не оставили ее. Во что бы то ни стало нужно доползти до кухни, где на стойке бара она видела телефон.
Поддерживая живот руками, она двинулась вперед, стараясь не думать, сколько шагов ей придется пройти, чтобы достичь цели. Она была уже на пути к дому, когда ее пронзила страшная боль.
Стараясь не потерять сознания, Элина сделала глубокий вдох. Ей нельзя паниковать даже в таком беспомощном состоянии, она должна управлять своим телом, когда наступают схватки.
От берега до сада вела лестница со ступенями из кедра. Две первых она преодолела довольно бодро, но когда попыталась ступить на третью, новая схватка заставила ее остановиться. Что-то теплое и густое потекло у нее по ногам.
Подсознательно она поняла: то, что случилось, противоречит нормальному течению родов. Все происходило слишком быстро и не в обычном порядке. Это было похоже не на начало родов, а на что-то очень страшное.
— Бернард! — еле шевеля пересохшими губами, позвала она. Слезы ручьем хлынули у нее из глаз.
Боже, она угрожала ему, что никогда не позволит видеть ребенка, но ей и в голову не приходило, что такое и впрямь может случиться. Она и в мыслях не держала так жестоко наказывать его. Она любит его. Она всегда любила его и нуждалась в нем. Но говорить об этом теперь слишком поздно. Если ребенок умрет, он никогда не поверит ей, не простит.
Их ребенок не должен умереть! Она не допустит этого!
Сжав зубы, Элина боролась с болью, со слепящим солнцем, с бесконечной дорожкой, с дверью. Забыв про страх, она собрала последние остатки энергии, переступила порог и доползла до стойки бара.
Она добилась своего. Она была дома.
Она дотянулась до телефона, за шнур подтянула к себе аппарат. Теряя сознание, оперлась на стойку и… рухнула на блестящий дубовый паркет, не выпуская трубки из руки.
Бернард выпрыгнул из грузовика, намереваясь, проверить, чей незнакомый автомобиль припаркован у подъезда. На переднем сиденье лежала сумочка, из кармашка которой торчал багажный ярлычок. Он моментально все понял.
— Не жди меня! — крикнул он шоферу грузовика. — Я запру здесь двери и приеду в город с моим гостем.
Как только грузовик исчез вдали, Бернард вбежал по лестнице и ворвался в дом.
Не дождавшись ответа на свой крик, Бернард выбежал на улицу. Наверняка она уехала, стоило ему появиться. На нее это было очень похоже — исчезнуть до того, как будут решены все спорные вопросы.
