Но машина стояла на прежнем месте. Бернард обежал вокруг дома. Наверное, ей захотелось сыграть со мной в прятки, решил он. Спряталась где-нибудь в саду, наслаждаясь моей растерянностью. Пожалуйста! Но сначала я блокирую твой автомобиль!
Подбежав к машине, он забрался внутрь, вытащил ключи из замка зажигания и повесил их на ветку куста. Затем вернулся в дом, осмотрелся, надеясь, что она все же выйдет к нему.
Ждать было невыносимо. Он чертовски соскучился по ней. За прошедшие недели вся его агрессивность постепенно улетучилась, сменившись желанием увидеть ее.
Его больше не волновало, что Элина опять примется досаждать ему своими обвинениями или угрозами. Все, чего он теперь хотел, — это сжимать ее в объятиях, ощущать ее тело в своих руках, чувствовать, как бьется ее сердце. Хотел ласкать ее, говорить о своей любви, о том, что ни одной ночи они больше не проведут врозь.
Он осмотрел холл, заглянул в каждую комнату. Может, она прячется в детской? В его кабинете? Или в помещении для няни?
Бернард прошел через столовую и толкнул дверь в кухню. Все внутри у него похолодело, когда он увидел Элину, лежавшую около бара. Глаза у нее были закрыты, черты лица заострились. Упав на колени, он склонился над ней, поразившись ее бледности.
— Элина, — в отчаянии зашептал он, тормоша ее. — Элина… Моя дорогая, любовь моя, очнись!
Плечом прижав к уху телефонную трубку, Бернард набрал номер «Скорой» и срывающимся голосом продиктовал адрес. Видя, что ее лицо покрывается смертельной бледностью, чувствуя, как обмякает ее тело, он и сам чуть не потерял сознание от отчаяния. О каком контракте он собирался с ней говорить, когда она умирает у него на руках!
«Скорая» прибыла через минут двадцать. Ее сирена всколыхнула сонные окрестности. Энергичные люди в белых халатах положили Элину на носилки, выкатили наружу и помчались назад, в город. Бернард сидел возле нее, прижав холодную руку к своей щеке, продолжая шептать, чтобы она держалась.
Парни в белых халатах сделали Элине какие-то уколы, включили кислородную подушку. Молодой медик склонился над ней, ощупал ее живот, прослушал стетоскопом, бьется ли сердце младенца.
— Бросьте, доктор! — пробормотал Бернард. — Послушайте ее сердце и спасайте ее жизнь.
— Успокойтесь, — сухо сказал врач. — Наша цель — спасти обоих.
Вдруг рука Элины легонько дрогнула.
— Дорогая, — шептал он, целуя ее руку. — Дорогая…
Это было чудом. Она открыла глаза. Он поднял голову и увидел, что она смотрит на него ясным взором.
— Бернард, — еле пролепетала она, улыбаясь, как раненый ангел. — Я звала тебя, и ты пришел…
Она слабо улыбнулась. Капельки пота бисеринками выступили у нее на лбу. Она с силой сжала ему руку.
— O-о…о, — застонала она, закусив губу. — Долго еще ехать?
Врач перехватил взгляд Бернарда и кивнул.
— Мы совсем рядом, — сказал он. — Еще один поворот, а там нас уже ждут.
10
Из того, что происходило в больнице, Бернард заключил, что дела серьезны. Врачи, которые занимались Элиной, отошли в сторону и устроили консилиум. Все говорили шепотом, было похоже на какой-то чудовищный заговор, к которому непосвященные не допускались.
— Какое это имеет значение, что я не ее муж? — возмутился он, когда его попытались выставить из приемного покоя, где в тот момент находилась Элина. — Я близкий ей человек, и ребенок, которого она собирается родить, мой. Черт возьми, я имею ко всему этому непосредственное отношение.
— Не устанавливайте здесь свои правила, — строгим голосом произнесла старшая сестра, лицо которой было похоже на железную маску. — По существу, вы здесь лишний. Но пока вы находитесь в больнице, рекомендую вам не повышать голос.
И только Элина, сжимавшая его руку и бормотавшая какие-то ласковые слова, предотвратила бурю, которая могла каждую секунду разыграться.
— Успокоились, вот и хорошо, — кивнула сестра. — А теперь мне нужно, чтобы вы, мисс Таннер, подписали кое-какие бумаги. Вы в состоянии это сделать? Время не ждет, роды могут начаться с минуты на минуту.
— Дайте мне все эти бумаги, — потребовал Бернард, потянувшись к листкам. — Ей еще придется иметь с ними дело.
«Железная маска» отпихнула его руку.
— Для этого вы не годитесь. Если пациент не способен подписать документы сам, мы должны обратиться к родственникам.
— Пожалуйста, Бернард, не спорь, — попросила Элина. — Я смогу сама подписать.
— Прекрасно. Доктор Оверби уже приехал, и, как только мы закончим с бумагами, он сразу же осмотрит вас.
— Этот Оверби, — озабоченно спросил Бернард, выводя сестру из приемного покоя, — хороший специалист?
— Благодарите Бога, мистер Дэниел, что у нас есть такой доктор, в помощи которого сейчас нуждается мисс Таннер.
Бернарду не понравился тон, которым говорила с ним сестра. Но еще больше ему не поправилось выражение лица доктора, который после обследования Элины вышел к нему.
— Как я понимаю, вы отец ребенка мисс Таннер, — сказал он, направляясь к Бернарду.
— Да. И ее жених.
— Понятно. Боюсь, что ее придется оперировать, мистер Дэниел.
От слов врача по коже Бернарда пошли мурашки.
— Оперировать? Что это за операция?
— Кесарево сечение. Вообще-то попытаемся его избежать, но если возникнут осложнения…
— Осложнений не будет, если вы очень постараетесь, — перебил доктора Бернард.
— К сожалению, это зависит не от нас, — жестко сказал доктор. — Простите…
Элине сделали какой-то укол, от которого она почувствовала необыкновенную легкость. Она как будто куда-то плыла, забывая, что произошло с ней, свои тревоги.
Она улыбалась. Сквозь стены палаты глухо доносился голос Бернарда. Он отдавал какие-то распоряжения, о чем-то просил.
— …Ее жених… — говорил он. Ей нравилось это слово. — Моя вина, — произнес он. Она почувствовала тревожные нотки в его голосе, и ей захотелось, чтобы ему дали успокоительное. — …Позаботьтесь об Элине… сначала помогите ей, а уж потом ребенку…
Ребенку потом?!
Этому не бывать, подумала она. Ребенок — это подарок тебе, мой милый.
Занавеска приоткрылась, и она почувствовала, что Бернард рядом с ней. Она ощутила его сильные пальцы, сжимавшие ее руку, его губы на своей щеке.
— Они забирают тебя наверх, дорогая. Я буду ждать здесь, — проговорил он. — Я постоянно буду здесь, что бы ни произошло.
Радужный туман стал заволакивать ее сознание, и она перестала слышать и чувствовать.
— Возвращайтесь назад, — велела «железная маска», когда Элину ввезли в лифт. — Вам придется остаться здесь, в комнате для посетителей. Ждать недолго.
