«Интересно, а убийца мог спрыгнуть сверху?» — подумала она, остановившись у дивана, обтянутого дамасским шелком. Неожиданно она услышала слабый звук и повернула голову к камину.
К ее полнейшему изумлению, часть резной боковой стенки медленно сдвинулась на высоте двух футов над полом, и образовался проем. Хотя он был довольно узким, в него спокойно мог протиснуться не очень толстый человек.
Татика застыла как громом пораженная и не верила своим глазам, когда в проеме появились сначала мужские ноги, а потом и сам Торквилл МакКрейг.
— Так вы его нашли! — восторженно воскликнула девушка. — Вы нашли потайной ход! Какой же вы молодец!
Однако ее восторг тут же уступил место страху, когда она увидела выражение лица Торквилла МакКрейга. Казалось, у нее от ужаса даже перестало биться сердце. Татика в панике побежала, но он догнал ее и сжал руками ее шею. От неожиданности она не сразу сообразила, что происходит, и попыталась закричать, но его пальцы все сильнее сжимали ей горло, и она не могла издать ни звука.
— На этот раз, — едва слышным шепотом произнес он, — Магнусу не выйти сухим из воды! Его вздернут на виселице! Давно пора!
— Это вы убили герцогиню Ирэн, — попыталась произнести Татика.
— Она не была уверена, что сказала эти слова, но Торквилл МакКрейг их отлично понял.
— Да, это я ее убил! — ответил он. — И намерен прикончить и тебя тоже! Неужели ты думала, что я выпущу из рук наследство? Позволю тебе забрать его у меня? Я же предупреждал тебя, но ты не послушалась. Теперь ты умрешь, и на этот раз никто не усомнится в том, что тебя убил Магнус!
Едва Татика осознала, как сильно герцогу повредит ее смерть, она принялась вырываться и отдирать его руки от своей шеи, хотя понимала, что ей не совладать с человеком, которому маниакальная ненависть только придавала сил. Он все крепче сжимал ее горло, и она почувствовала, что слабеет и ноги становятся ватными.
— Магнус… Магнус, — собрав остатки сил, попыталась закричать Татика.
Ее смерть очень повредит герцогу, в отчаянии думала она, его обвинят еще в одном убийстве, его повесят, а потайной ход так и не найдут. В девушке еще теплилась жизнь, все ее мысли были только о муже, и когда искаженное злобой лицо Торквилла МакКрейга поплыло у нее перед глазами, и Татика стала проваливаться во мрак, она из последних сил крикнула:
— Магнус! Да поможет тебе Господь, любимый!
Тьма накрыла ее… впереди замаячила смерть… и Татика начала падать…
Неожиданно дверь открылась… прозвучал громкий и властный мужской голос… и пальцы, сжимавшие шею, разжались.
— Дорогая! Любимая! Слава богу, ты жива!
Татика поняла, что герцог держит ее на руках и что смерть ей больше не грозит.
Где-то далеко, в конце длинного темного тоннеля, кто-то произнес:
— Торквилл МакКрейг, вы арестованы за убийство герцогини Ирэн и за покушение на убийство герцогини Татики.
— Я убил их! Да, я убил их! Теперь я стану герцогом! Слышите? Никто не помешает мне принять титул! — Затем раздался дикий, полный ужаса вопль: — Не прикасайтесь ко мне! Не прикасайтесь ко мне!
Послышался звон разбитого стекла, за ним — пронзительный крик, который удалялся, удалялся и вдруг резко стих. Мрак накрыл Татику и отрезал от реальности…
* * *
До Татики донеслись голоса. Голоса звучали приглушенно, и она не могла разобрать слов. Однако она все же узнала один и ощутила, как в душе поднимается ликование. Память возвращалась к ней медленно, очень медленно. Хотя она не полностью пришла в себя, но вспомнила, что в Зале вождей герцог подхватил ее на руки.
— Она умерла? Господи, да ответьте же мне! Она умерла?
Татика услышала муку в его голосе, и ей захотелось самой сказать ему, что она жива, однако говорить она пока не могла. Вдруг она почувствовала, что на лоб легло что-то влажное и холодное, а в рот ей вливают нечто огненное.
— Вы послали за врачом? — опять раздался голос герцога.
— Грум уже выехал, ваша светлость.
— Как она?
— С ней все будет в порядке. — Это был голос Дженни, в нем звучала уверенность.
— Татика, дорогая! Моя любимая жена!
Девушка поняла, что герцог испытывает неимоверные страдания, и, сделав над собой нечеловеческое усилие, открыла глаза.
— Я жива, — попыталась произнести она, но ни единого звука не слетело с ее губ.
Однако герцогу хватило и этого. У него на глаза навернулись слезы радости. Татике очень хотелось сказать ему о своей любви, но она не могла говорить — так сильно болело горло. Она отдавала себе отчет, что лежит в кровати и что Дженни пытается ее чем-то напоить, однако каждый глоток отдавался сильнейшей, мучительной болью. Она почувствовала, что снова погружается в темноту, но на этот раз теплую, уютную и совершенно нестрашную.
* * *
Татика постепенно выбиралась из сна, и в ней крепла уверенность, что все в порядке.
— Ваша светлость, позвольте мне подежурить подле нее. — Это сказала Дженни.
— Нет, я устроюсь на диване. Если ее светлости что-то понадобится, я сам все сделаю. — Татика сразу узнала низкий и тихий голос герцога.
— Вашей светлости нужно отдохнуть.
— Я и так отдыхаю, — ответил герцог, — а вот спать мне не хочется.
— Как я вас понимаю! Ах, ваша светлость, это счастливейший день в моей жизни! Вы доказали свою невиновность, хотя я всегда знала, что вы не способны на убийство. Я поняла это еще тогда, когда вы были маленьким! Нет, вы не могли совершить преступление!
— Дженни, ты всегда верила в меня, — ласково проговорил герцог, — и только благодаря тебе меня не повесили. — Помолчав, он со страданием в голосе спросил: — Как ты думаешь, Дженни, ее светлость выздоровеет? Ты уверена?
— Ваша светлость слышали, что сказал доктор, — ответила Дженни. — Синяки поверхностные и исчезнут через неделю. Мозгу вред не нанесен, и сейчас главная задача — преодолеть последствия шока.
— Такое впечатление, что она просто мирно спит, — вздохнул герцог.
— Да, я дала ей кое-каких трав — они значительно лучше, чем лекарства доктора, — пояснила Дженни. — Мусор у него, а не лекарства, от них один вред!
— А он категорически против твоих микстур! — весело произнес герцог.
— Знаю, но я опередила его! Я напоила ими ее светлость до его прихода.
— Уверен, ты лучше знаешь, как надо лечить, — сказал герцог.
— Я оставлю на столике у кровати стакан меда с глицерином на тот случай, если ее светлость ночью проснется, — предупредила. — Пожалуйста, ваша светлость, заставьте ее выпить. Эта смесь смягчит горло и снимет боль при глотании.
— Постараюсь, — пообещал герцог. — Спокойной ночи, Дженни. Я от всей души благодарен тебе, ты столько сделала для меня.
