— Я тебя люблю! — сказал герцог. Господи, как же я тебя люблю! Клянусь, со мной ты будешь счастлива!
— Я уже… счастлива, — проговорила Татика.
— Впереди у нас целая жизнь, — продолжал герцог, — да и позади у нас много жизней. Теперь мы можем строить планы на будущее, больше нет никаких теней прошлого, нет мучений, нет мрака, которого все страшились.
Герцог сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, как будто сбросил с себя бремя прошлого и обрел безграничную свободу. Он стал по очереди целовать пальчики Татики, затем принялся нежно поглаживать кожу на ее раскрытой ладошке.
— Поспи, любимая, — сказал он. — Я буду рядом, на диване.
Он встал и, не удержавшись, поцеловал ее в щеку. Поцелуй получился легким — казалось, он опасается прикасаться к ней, словно боится повредить хрупкую драгоценность. Однако Татика все равно успела кожей почувствовать тепло его губ, и на нее волной накатил восторг, а в сердце вспыхнул огонь.
— Кое-что… пугает меня, — глядя на него, прошептала Татика так тихо, что он едва расслышал ее.
— Что же это, радость моя? — спросил герцог. — Разве у тебя остались поводы для страха?
— Я боюсь… спать одна… в этой большой кровати, — ответила Татика.
— Любимая моя! Моя маленькая русская женушка! — воскликнул герцог и тут же снова принялся ее целовать.
Татика понимала, что он соблюдает крайнюю осторожность и старается не навредить ей, однако все ее существо отзывалось на его ласку и требовало большего.
Неожиданно герцог резко отстранился.
— Не искушай меня, — взмолился он. — Я сделаю тебе больно. А тебе нужен покой. Просто я забываю об этом, потому что меня сводит с ума твоя красота!
Татика обняла его за шею.
— Вознеси меня… к звездам, — тихо попросила она. — Ты… обещал… а я больше… не могу ждать.
С радостным возгласом герцог приник к губам Татики, и они стали единым целым, таким неразделимым и абсолютным, каким были все прежние века.
Викинг вернулся домой!
