– Как он хорош, – шепнула Бархотка Сенедре. –
Но, как всегда, немного переигрывает. Когда мы вернемся в Боктор, нужно будет
отправить его к хорошему учителю театрального искусства.
Сенедра рассмеялась.
Когда кавалькада приблизилась к телеге, нездорового вида
мужчина в ржавого цвета одежде уже съехал с дороги, и они с Шелком затянули
довольно непристойную песню.
– А, вот и ты, – обрадовался Шелк и подмигнул
Сади. – Сколько можно тебя ждать? Вот, – он протянул евнуху
бутыль. – Выпей.
Сади притворился, что пьет, затем причмокнул, вытер рот
рукавом и вернул Шелку бутыль. Тот передал ее погонщику. Тот сделал пару
глотков и глупо усмехнулся.
– Давно я себя так хорошо не чувствовал, –
пробормотал он.
– Мы едем на восток, – сообщил ему Сади.
– Я это сразу заметил, – сказал погонщик. –
Если, конечно, ваши лошади не умеют ходить задом наперед. – Он разразился
громким смехом, радостно хлопнув себя по колену.
– Очень забавно, – пробормотал евнух. – А ты
из той деревни?
– Всю жизнь в ней прожил, – ответил
погонщик, – как и мои отец, дед, прадед, прапрадед и...
– Может быть, ты видел женщину в темном с ребенком на
руках, – перебил его Сади. – Она проходила здесь на прошлой неделе.
Возможно, в сопровождении большой компании гролимов.
При слове «гролим» погонщик взмахнул рукой, как бы отгоняя
злого духа.
– О да. Она проходила, – сказал он. – Была в
здешнем храме – если это можно назвать храмом: он не больше моего собственного
дома и в нем всего три гролима – два молодых и один старый. Ну так вот, –
продолжал погонщик, – эта женщина с ребенком на руках вошла в храм. Мы
слыхали, как она разговаривала, и очень скоро вышла вместе с тремя нашими
гролимами. Старый пытался уговорить двух молодых не ходить с ней. И тогда она
им что-то сказала, и они достали ножи и накинулись на старого. Тот завопил и
рухнул на траву, как заколотый баран. Женщина вывела двух молодых гролимов на
дорогу, и они ушли вместе с другими, оставив старого лежать лицом в грязи, и...
– Сколько с ней было гролимов? – спросил Сади.
– Вместе с нашими двумя где-то тридцать – сорок, а
может, пятьдесят. Я не могу так быстро соображать. Могу отличить троих от
четверых, но потом начинаю путаться и...
– А не помнишь ли, как давно они здесь были?
– Дайте подумать. – Погонщик наморщил лоб и
уставился на небо, загибая пальцы. – Это не могло быть вчера: вчера я
разгружал бочки на ферме Крысолицего. Вы знаете Крысолицего? Другого такого
урода я не видел, но дочка его – настоящая красавица. Я бы многое мог вам о ней
рассказать. Давайте расскажу...
– Значит, не вчера, – перебил его Сади.
– Нет. Точно не вчера. Вчера я почти весь день провел в
стогу сена с дочерью Крысолицего. И это было не позавчера. Потому что в тот
день я напился и ничего не помню. – Он еще раз приложился к бутыли.
– А за день до этого? – подсказал Сади.
– Возможно, – сказал погонщик. – Или еще днем
раньше.
Погонщик покрутил головой.
– Нет, в тот день наша свинья опоросилась. А я точно
знаю, что женщина была здесь уже после этого! Значит, это было позапозавчера
или позапозапозавчера.
– То есть три или четыре дня назад? – подытожил
Сади.
– Получается, что так, – пожал плечами погонщик,
отхлебнув еще пива.
– Спасибо за полезные сведения, дружок. – Сади
похлопал погонщика по плечу. Затем многозначительно поглядел на Шелка. –
Думаю, нам пора двигаться, – произнес он.
– Отдать вам вашу бутыль? – с сожалением в голосе
спросил погонщик.
– Оставь ее себе, дружок, – махнул рукой
Шелк. – Мы уже достаточно выпили.
– Спасибо за пиво и за беседу! – крикнул им вслед
погонщик.
Гарион оглянулся и увидел, что тот слез с телеги и оживленно
разговаривает со своей кобылой.
– Три дня! – радостно воскликнула Сенедра.
– Или самое большее – четыре, – уточнил Сади.
– Мы ее нагоним! – воскликнула Сенедра, порывисто
наклонившись и обняв евнуха за шею.
– Выходит, так, ваше величество, – согласился
несколько смущенный Сади.
В ту ночь они снова разбили лагерь поодаль от дороги. На
следующее утро продолжили путь. На восходе солнца в небе появился огромный
ястреб с синей лентой на лапе. Покружив над ними, он спикировал и, едва
коснувшись земли, принял облик Бельдина.
– Там, впереди, вас ожидает премилая компания, –
сообщил он, указывая на первую гряду Замадского предгорья, лежащую
приблизительно в миле от них.
– Кто это? – спросил Бельгарат, натягивая поводья.
– С полдюжины гролимов, – ответил Бельдин. –
Они прячутся в кустах по обе стороны дороги. Бельгарат покачал головой и
выругался.
– Зандрамас подбирает их на своем пути, – сказал
он, – у нее уже их целый отряд. Возможно, она оставила этих, чтобы они
остановили преследователей. Зандрамас знает, что мы наступаем ей на пятки.
– Что будем делать, Бельгарат? – спросила
Сенедра. – Мы уже совсем рядом и не можем останавливаться.
Старик взглянул на своего брата-волшебника.
– Ну? – спросил он.
Бельдин прищурился.
– Ладно, – поколебавшись, сказал он. – Я это
сделаю. Но ты будешь моим должником.
– Припиши ко всему остальному, – бросил
старик. – Разберемся, когда все закончится.
– И припишу.
– Ты узнал, куда Нахаз подевал Урвона?
– Ты не поверишь, но они вернулись в Мал-Яск, –
непринужденно сообщил Бельдин.
– Скоро они снова появятся здесь, – заверил его
Бельгарат. – Тебе помочь справиться с гролимами? Если хочешь, я могу
послать Пол.
– Ты шутишь? – воскликнул Бельдин. И, издав
непристойный звук, снова принял образ ястреба и улетел.
– Куда это он? – спросил Шелк.
– Хочет убрать с дороги гролимов. Дадим ему немного
времени, и тогда можно без опасений ехать вперед, – пояснил Бельгарат.
