– Меня куда больше раздражали люди, следовавшие за мной
по пятам в ожидании, когда мне что-нибудь понадобится, – ответил Гарион.
– Иногда это даже удобно.
– Иногда, – согласился король Ривы. – Так
было до тех пор, пока один из них не ударил меня в спину ножом.
– Правда? Мне казалось, что ваши люди обожают вас – все
без исключения.
– Потом мы поговорили, оказалось, простое
недоразумение. Этот молодой человек обещал, что больше подобное не повторится.
– И все?! – с удивлением воскликнул Закет. –
И вы его не казнили?
– Конечно нет. Мы все выяснили, и с тех пор он был мне
очень предан. – Гарион печально вздохнул. – Он погиб в Тул-Марду.
– Мне очень жаль, Гарион, – сказал Закет. –
Все мы потеряли тогда много друзей.
Отделанные мрамором здания внутри городка представляли собой
бездарное смешение различных архитектурных стилей – от строгого военного до
причудливого декоративного. Все это почему-то напоминало Гариону садок для
кроликов во дворце короля Анхега в Вал-Алорне. Дворец Закета состоял из
нескольких зданий, соединенных между собой галереями и колоннадами, проходящими
через парки, богато украшенные статуями и мраморными павильонами.
По запутанному лабиринту Закет провел их в центр городка,
где одиноко возвышался огромный дворец, являвший средоточие власти в
безграничной Маллорее.
– Резиденция Каллафа Объединителя, – с иронией
провозгласил император, – моего достопочтенного предка.
– Не перестарался ли он? – насмешливо спросила
Сенедра, все еще не желавшая мириться с тем, что Мал-Зэт значительно
превосходит размерами и пышностью город ее детства.
– Конечно, – ответил маллореец, – но это было
необходимо. Каллаф хотел показать, что он выше по званию, чем все остальные
генералы, а в Мал-Зэте звание определяется размером жилища. Каллаф был сущий
подлец, узурпатор, к тому же ему не хватало личного обаяния, вот и пришлось
самоутверждаться таким способом.
– Политика – это просто прелесть, правда? –
обратилась Бархотка к Сенедре.
– Это единственная область, где возможности
самовыражения безграничны, пока их выдерживает казна.
Закет рассмеялся.
– Я готов предложить вам должность у себя в
правительстве, госпожа Лизелль, – сказал он. – Мне кажется, нам нужен
человек, который бы время от времени сбивал с нас спесь.
– Ну, спасибо, ваше величество, – улыбнулась
она. – Если бы не обязанности по отношению к моей семье, я подумала бы о
том, чтобы принять ваше предложение.
Император вздохнул с притворным сожалением.
– Где вы были, когда мне нужна была жена?
– Возможно, в колыбели, ваше величество, –
произнесла она невинным тоном.
– Как вы немилосердны, – поморщился он.
– Да, – согласилась она. – Но я права.
Он снова рассмеялся, поглядел на Польгару и заявил:
– Я собираюсь ее у вас похитить.
– Чтобы сделать меня придворным шутом, Каль
Закет? – спросила Лизелль, зло сощурившись. – Чтобы я развлекала вас
шуточками и колкостями? Нет уж, спасибо. Я еще могу преподнести вам кучу
неожиданностей. Меня зовут Бархотка, и все думают, что я бабочка с нежными
крылышками, но у этой бабочки есть еще и ядовитое жало. И некоторые его слишком
поздно обнаруживали.
– Веди себя прилично, дорогая, – прошептала ей
Польгара. – И не выдавай профессиональных секретов из-за минутного
раздражения.
Бархотка опустила глаза и покорно произнесла:
– Да, госпожа Польгара.
Закет посмотрел на нее, но ничего не сказал. Он спешился, и
трое конюхов бросились к нему, чтобы принять коня.
– Пойдемте, – обратился он к Гариону и остальным
спутникам. – Я покажу вам дворец. – Он хитро взглянул на
Бархотку. – Надеюсь, вы простите мне естественную гордость хозяина,
демонстрирующего свое жилище, каким бы скромным оно ни было.
В ответ она звонко рассмеялась. Гарион любовно провел рукой
по гриве своего Кретьена. Отдавая поводья конюху, он ощутил почти физическую
боль.
Через широкие позолоченные двери они вошли во дворец и
очутились в сводчатой ротонде, очень похожей по планировке на вход в
императорский дворец в Тол-Хонете, с той лишь разницей, что здесь не было
мраморных бюстов, делавших вход во дворец Вэрена несколько похожим на мавзолей.
Императора ждала толпа чиновников, военных и гражданских, и каждый держал в
руках пачку документов.
Закет со вздохом взглянул на них.
– Боюсь, что нашу экскурсию придется отложить, –
бросил он спутникам. – Пока примите ванну и переоденьтесь. Можно немного и
отдохнуть перед тем, как мы приступим к обычным формальностям. Брадор, будьте
так добры, проведите гостей в их комнаты и позаботьтесь об обеде.
– Конечно, ваше величество.
– Я думаю, удобнее всего разместиться в восточном
крыле. Там никто не носится по коридорам, как здесь. – Закет одарил всех
присутствующих улыбкой. – Сегодня мы поужинаем вместе, – пообещал
он. – Итак, до вечера.
Шаги короля Ривы и свиты гулким эхом разносились по
коридорам.
– Большое здание, – заметил Бельгарат. Они шли по
коридорам минут десять. С того момента, как кавалькада въехала в город, старик
молчал, как обычно, находясь в полусонном состоянии. Однако Гарион был убежден
– вряд ли что-то укрылось от его многоопытных глаз.
– Да, – согласился с ним Брадор. – У первого
императора, Каллафа, были неумеренные запросы.
Бельгарат усмехнулся.
– Этой болезнью заражаются многие правители. Вероятно,
из-за неуверенности в завтрашнем дне.
– Скажите-ка, Брадор, – вклинился в разговор
Шелк. – Насколько я знаю, государственная секретная полиция находится в
распоряжении вашего ведомства?
Снисходительно улыбнувшись, Брадор кивнул.
– Это одна из многих моих обязанностей, принц
Хелдар, – с достоинством ответил он. – Я должен знать, что происходит
в империи, и поэтому мне пришлось организовать скромную разведывательную службу
– совсем небольшую.
– Ничего, она со временем разрастется, – заметила
Бархотка. – Так почему-то всегда бывает...
