– О чем он поет? – спросил Гарион, что-то
припоминая.
– Он пытается привлечь внимание подруг, – ответила
она, мягко улыбаясь. – Сейчас весна. Он очень красноречив, дает кучу
обещаний, которые нарушит еще до наступления осени.
Он улыбнулся и нежно положил руку ей на плечо.
– Как приятно, – сказала Польгара со счастливым
вздохом. – Почему-то, когда я тебя долго не вижу, мне кажется, что ты все
еще маленький мальчик. И всегда удивляюсь, какой ты стал высокий.
– Как чувствует себя Дарник? – спросил он,
смутившись. – Я почти не видел его в последнее время.
– Ему, Тофу и Эрионду удалось обнаружить в южной части
парка пруд, где полно форели. – Она возвела глаза к небу. – Кошмар,
каждый день они приносят кучу рыбы, и на кухне уже начинают от них уставать.
– Дарнику стоит только добраться до воды, –
рассмеялся Гарион. – А Эрионд тоже ходит на рыбалку? Это, кажется, немного
не в его характере.
– По-моему, он не очень серьезно к этому относится.
Ходит за компанию с Дарником и потому, что любит бывать на свежем
воздухе. – Она остановилась и в упор посмотрела на него. И, как это уже
часто бывало, его до глубины души поразила ее красота. – А как себя чувствует
Сенедра? – спросила она его.
– Ухитрилась окружить себя толпой юных дам, –
ответил он. – Где бы мы ни были, она всегда находит себе компанию.
– Женщины любят общество других женщин, мой дорогой.
Мужчины это хорошо, но женщинам необходимо поболтать друг с дружкой. На свете
есть столько важных вещей, в которых мужчины ничего не смыслят. – Ее лицо
стало серьезным. – То, что произошло в Хтол-Мургосе, больше не
повторялось?
– Нет, насколько я знаю. Она выглядит совершенно
нормально. Пожалуй, единственная перемена, которую я в ней заметил, – она
больше не говорит о Гэране.
– Возможно, это способ защиты, Гарион. Она, наверное,
не может выразить это словами, но боится меланхолии, овладевшей ею в Пролгу, и
понимает, что если поддастся этому чувству, то потеряет способность
действовать. Я уверена, что она продолжает думать о Гэране – возможно,
постоянно, – но не хочет о нем говорить. А как обстоит дело с физической
стороной вашего брака? – спросила она напрямик.
Гарион покраснел до ушей и закашлялся.
– M-м... у нас для этого было мало возможностей,
тетушка Пол, и, по-моему, голова у нее забита другими вещами.
Она задумалась.
– Не стоит это игнорировать, Гарион, – сказала
Польгара. – Обычно, если супруги не поддерживают интимных отношений, это
отчуждает их друг от друга.
Он снова закашлялся.
– По-моему, ее это не очень интересует, тетушка Пол.
– Ты сам в этом виноват, мой дорогой. Тебе нужно
действовать с умом и быть внимательным к мелочам.
– То есть быть расчетливым и хладнокровным?
– Непосредственность – это очень мило, Гарион, но
иногда следует продумать все детали.
– Тетушка! – вскричал он, шокированный ее от
кровенностью.
– Ты уже взрослый, – напомнила она ему, – а
это входит в обязанности взрослого мужчины. Подумай об этом. Ты можешь быть
очень изобретательным. Я уверена, что ты что-нибудь придумаешь. – Она
посмотрела в сторону дворца. – Ну что, пойдем обратно? – предложила
она. – По-моему, уже пора обедать.
После обеда Гариону пришлось еще раз погулять по парку, на
этот раз вместе с Шелком и Сади.
– Бельгарату нужен отвлекающий маневр, – объяснял
он. – Мне кажется, у него есть план, как вывести нас из города, но он не
может его осуществить, пока мы не избавимся от всех шпионов. – Произнося
это, Сади постоянно теребил себя за нос, прикрывая ладонью рот.
– У тебя сенная лихорадка? – спросил его Шелк.
– Нет. Бархотка сказала, что у Брадора есть глухие
шпионы, которые умеют читать по губам. Необыкновенный дар, – произнес
Сади. – Интересно, может ли нормальный человек этому научиться?
– Мне это умение было бы очень кстати, – согласился
Шелк, прикрывая рот и изображая кашель.– Он взглянул на Сади. – Ты
ответишь честно на мой вопрос? – спросил он.
– Смотря на какой, Хелдар.
– Ты знаешь о нашем секретном языке?
– Разумеется.
– И ты его понимаешь?
– Боюсь, что нет. Ни один драсниец не доверял мне
настолько, чтобы меня ему обучить.
– Я думаю, что нам просто нужно прикрывать рот во время
разговора, – сказал Гарион.
– Не станет ли это вскоре слишком очевидным? –
возразил Шелк.
– Так что прикажешь делать? Замолчать?
– Нет, конечно, но нам может понадобиться передавать
дезинформацию, а если они узнают, что нам известно об этом способе
подслушивания, то ничего сделать не удастся. – Евнух вздохнул, сожалея об
упущенной возможности.
Гарион взглянул на Шелка.
– Ты можешь что-то предложить, чтобы сбить со следа
полицию?
– Нет, ничего такого я не знаю, – ответил
маленький человечек. – Сейчас мельсенский консорциум, по-видимому, больше
всего озабочен одним: как сохранить в тайне цены этого года и убедить барона
Васку ограничить нашу сферу деятельности западным побережьем. Но пока Васку
можно подкупить, он будет на нашей стороне. Сейчас строятся бесчисленные козни
и плетутся заговоры, но пока все это нераскрывшиеся бутоны. А если они
раскроются и зацветут, то секретная полиция, привлеченная их ароматом, не
оставит нас в покое.
– Почему бы не начать с верхушки? – предложил
Сади. – Я могу поговорить с Брадором и выяснить, можно ли его подкупить.
– Не думаю, – сказал Гарион. – Его люди
наблюдают за нами по особому распоряжению Закета. Сомневаюсь, чтобы он рисковал
головой из-за денег, как бы ни была велика сумма.
– Подкупить можно и по-другому, Бельгарион, –
хитро улыбнулся Сади. – У меня в коробе есть нечто такое, от чего люди
чувствуют себя на седьмом небе. А попробовав зелье пару раз, уже не
остановишься. Иначе испытываешь непереносимую боль. Я мог бы овладеть сознанием
Брадора в течение недели и заставить его делать все, что я ему прикажу.
– Я бы не стал к этому прибегать, – сказал
Гарион, – или только как к крайней мере.
