– А принц Хелдар пролез в торговое ведомство и черпает
оттуда больше информации, чем я сам. Мельсенские торговцы собираются каждый
год, чтобы установить цены почти на все товары, продающиеся в Маллорее. Это
один из наиболее тщательно охраняемых секретов в империи, а Хелдар просто взял
и купил его. А теперь намеренно сбивает цены и подрывает тем самым всю нашу
экономику.
Гарион нахмурился.
– Он об этом не говорил...
– Я ничего не имею против того, чтобы он получал
прибыль в разумных пределах – пусть только платит налоги, – но не могу же
я допустить, чтобы он взял под свой контроль всю маллорейскую торговлю? Он, в
конце концов, алориец, и мне не совсем ясны его политические пристрастия.
– Я Предложу ему немного охладить свой пыл. Но вы
должны понять Шелка. Ему ведь не деньги нужны. Его интересует сама игра.
– Но больше всего меня беспокоит Сади.
– Что же Сади?
– Он слишком увлекся сельским хозяйством.
– Сади? Сельским хозяйством?
– На болотах Камата произрастает одна дикая культура.
Сади заплатил огромные деньги, и один из разбойничьих атаманов бросил всех
своих людей на выращивание этой культуры и, разумеется, на охрану урожая.
Насколько я понимаю, из-за этого уже были стычки.
– Разбойник, собирающий урожай, – это ведь
неплохо. Он слишком занят, чтобы нападать на путешественников, – заметил
Гарион.
– Путешественники, возможно, действительно в выигрыше,
но он завозит эту траву в город в огромных количествах и распространяет среди
рабочих и в армии. Это недопустимо.
– Я постараюсь что-нибудь сделать, – пообещал
Гарион. – Но поймите, если я попытаюсь обуздать эту троицу, они займутся
чем-нибудь другим, не менее вредным для вашего государства. Не лучше ли
попросту выслать их из Мал-Зэта?
Закет улыбнулся.
– Неплохо придумано, Гарион, – сказал он, –
но я не согласен. По-моему, нужно дождаться, пока из Хтол-Мургоса не вернется
моя армия. Тогда мы все вместе покинем Мал-Зэт.
– В жизни не встречал такого упрямца!– воскликнул
Гарион. – Время уходит – как вы этого не поймете? Промедление грозит
катастрофой, не только вам и мне – всему миру.
– Сказочка о том, как встретятся Дитя Света и Дитя
Тьмы. Сожалею, Гарион, но Зандрамас придется вас подождать. Я не могу
допустить, чтобы вы с Бельгаратом разгуливали по моей империи, как по своему
кабинету. Вы мне нравитесь, Гарион, но я вам не доверяю.
– Мое терпение истощается, Закет. – Гарион готов
был вспылить. – Я сдерживаюсь, но всему есть предел. Я уже несколько
месяцев ваш пленник. Хватит наконец!
– Вот тут вы ошибаетесь, – распаляясь, ответил
Закет и, отшвырнув крайне удивленного котенка, тоже вскочил на ноги.
Гарион стиснул зубы, стараясь сдержать себя.
– До сих пор я был вежлив, но теперь хочу напомнить вам
о том, что произошло в Рэк-Хагге. Знайте же, мы можем уйти отсюда, когда
пожелаем.
– И за вами вслед немедленно бросится мое
войско! – Закет перешел на крик.
– Они далеко не уйдут, – угрожающе ответил Гарион.
– И что же вы с ними сделаете? – насмешливо
спросил Закет. – Превратите их всех в кротов или еще в кого-нибудь? Нет,
Гарион, я вас достаточно хорошо знаю. Вы на это не способны.
– Какие глупости! Помните, Торак использовал Шар, чтобы
устроить раскол мира? Я знаю, как он это сделал, и сам, если понадобится, могу
повторить нечто подобное. Вашей армии не удастся преследовать нас, если у нее
на пути возникнет пропасть в десять миль глубиной и пятьдесят – шириной,
пролегающая через всю Маллорею.
– Вы этого не сделаете! – в ужасе воскликнул
Закет.
– Это мы еще посмотрим! – Огромным усилием Гарион
подавил свой гнев. – По-моему, нам пора остановиться, – сказал он
примирительно. – Мы ведем себя как школьники. Давайте остынем и перенесем
наш разговор на другой раз.
– Думаю, вы правы, – процедил сквозь зубы Закет.
Лицо его все еще было белым от гнева. – Спокойной ночи, Гарион, –
заставил он себя попрощаться с гостем.
– И вам того же, – бросил Гарион, выходя из
комнаты.
Ее величество, принцесса Сенедра, королева Ривская и
возлюбленная Бельгариона, Повелителя Запада, пребывала в растрепанных чувствах.
«Растрепанные» – не совсем то слово, которое употребила бы сама Сенедра,
описывая свое состояние. «Не в духе» или «безутешная» звучало бы куда
аристократичнее, но наедине с собой Сенедра была достаточно откровенна. Да, она
именно «в растрепанных чувствах». Раздраженно ходила она взад-вперед по
роскошным комнатам дворца, и за ее босыми ногами волочился по полу подол ее
любимого зеленого халата. Она очень сожалела о том, что бить посуду – занятие
не для титулованной особы.
Она уже приготовилась пнуть стул, возникший на ее пути, но в
последний момент вспомнила, что необута. Тогда она взяла со стула подушку и аккуратно
положила ее на пол. Хорошенько взбив ее, она выпрямилась. Подобрав до колен
подол халата, она прищурилась, сделала несколько примеривающихся движений, а
затем с размаху шарахнула по подушке – та полетела через всю комнату.
– Вот! Получай! – взвизгнула она, и ей сразу же
полегчало.
Гариона в апартаментах не было; он, как всегда по вечерам,
разговаривал с императором Закетом. Жаль, а то с ним можно было бы подраться,
подумала Сенедра, и маленькая драчка, глядишь, улучшила бы её настроение.
Открыв дверь, она взглянула на ванну с горячей водой. Может
быть, это поможет? Она уже подняла ногу и опустила в воду пальчик, чтобы
определить температуру, но передумала. Вздохнув, она двинулась дальше. На
минуту задержалась в неосвещенной гостиной у окна, выходившего в зеленый
внутренний дворик в центре восточного крыла дворца. Луна взошла рано и теперь
стояла высоко в небе, наполняя дворик бледным безжизненным светом, отражаясь
белым диском в воде маленького бассейна. Сенедра, задумавшись, застыла у окна.
– Сенедра, где ты? – Голос Гариона звучал
несколько раздраженно.
– Я здесь, дорогой.
– Почему ты стоишь в темноте? – спросил он, входя
в комнату.
– Я смотрела на луну. Представляешь, ведь это же та
самая луна, которая сейчас светит над Тол-Хонетом и над Ривой тоже.
– Я никогда об этом не думал. Прости, Сенедра. Просто я
опять поспорил с Закетом.
– У тебя это начинает входить в привычку.
