– Конечно, – хмыкнул он. – Коровы тоже летали
бы, будь у них крылья.
– Бесподобное замечание, – восхищенно протянула
она.
– Я буду очень признателен, если ты наконец прекратишь.
– Что прекращу? – В карих глазах метнулось наивное
удивление.
– Ладно, хватит.
Ужин, приготовленный поварами Атески из солдатского пайка и
поданный на жестяных тарелках, был неприхотлив, но сытен. Палатка отапливалась
жаровнями с древесным углем, а свисавшие с потолка масляные лампы наполняли ее
золотистым мерцанием. Обставлена она была по-военному – складными кроватями,
столами и стульями, а стены и пол покрывали красные ковры.
Отодвинув тарелку, Эрионд с любопытством огляделся.
– Они предпочитают красный цвет, не правда ли? –
заметил он.
– Я думаю, он напоминает им кровь, – безучастно
ответил Дарник. – Они любят кровь. – Повернувшись, он смерил ледяным
взглядом безмолвного Тофа. – Если вы поели, извольте выйти из-за
стола, – холодно заметил он.
– Дарник, как это невежливо, – с упреком сказала
Польгара.
– А я и не собираюсь быть вежливым. Прежде всего я не
понимаю, зачем ему быть рядом с нами. Он предатель. Пусть и отправляется к
своим друзьям.
Великан молча, с унылой миной поднялся из-за стола. Он уже
приготовился сделать рукой один из тех неясных жестов, с помощью которых привык
общаться, но Дарник демонстративно повернулся к нему спиной. Тоф вздохнул и,
пройдя в угол, неслышно опустился на пол.
– Гарион, – неожиданно спросила Сенедра, вскинув
озабоченно-нахмуренное лицо, – где мой ребенок?
Он изумленно посмотрел на нее.
– Где Гэран? – резко спросила она.
– Сенедра... – начал он.
– Я слышу, как он плачет. Что вы с ним сделали? –
Она вскочила на ноги и заметалась по палатке, раздергивая занавески, которые
разделяли палатку на несколько спальных помещений, и срывая одеяло, с каждой
кровати. – Помогите! – кричала она. – Помогите найти моего
ребенка!
Гарион быстро подошел к ней и взял ее за руку.
– Сенедра...
– Нет! – крикнула она ему в лицо. – Ты его
где-то спрятал! Пусти! – Она увернулась и, в отчаянии опрокидывая мебель,
продолжала поиски, всхлипывая и бормоча, на что-то жалуясь.
Гарион снова попытался ее остановить, но она, зло зашипев,
чуть было не выцарапала ему глаза растопыренными, как когти, пальцами.
– Сенедра! Прекрати!
Вырвавшись, она стремглав выбежала из палатки и исчезла в
снежном вихре. Бросившись за ней, Гарион наткнулся на маллорейца в красном
плаще, преградившего ему путь.
– Эй, ты! Ступай обратно внутрь! – рявкнул солдат,
удерживая Гариона древком копья.
Взглянув через плечо охранника, Гарион увидел, как Сенедра
отбивается от другого солдата; не раздумывая, он изо всех сил ударил кулаком в
лицо стоящего перед ним человека. Тот покачнулся и упал. Гарион пересмочил
через него и бросился было вперед, но сзади его схватили еще несколько человек.
– Пусти ее! – закричал он охраннику, безжалостно
заломившему за спину руки маленькой королевы.
– А ну, обратно в палатку! – рявкнул грубый голос,
и упирающегося Гариона поволокли ко входу.
Туда же другой солдат толкал Сенедру, крепко держа за талию
и приподняв над землей. Гариону стоило большого труда усилием воли обрести
контроль над собой.
– Хватит! – Голос Польгары, стоявшей у входа,
прозвучал как удар хлыста. Солдаты остановились, неуверенно переглядываясь,
словно испугавшись этой команды.
– Дарник! – сказала она. – Помоги Гариону
привести Сенедру обратно.
Гарион освободился от удерживающих его рук, с помощью
Дарника отобрал у солдата отчаянно сопротивляющуюся маленькую королеву и понес
ее к палатке.
– Сади, – спросила Польгара, как только Дарник и
Гарион, державшие Сенедру, вошли в палатку, – у тебя в коробе есть орет?
– Конечно, госпожа Польгара, – ответил
евнух, – но вы уверены, что нужен именно орет? Лично я в таких случаях
предпочитаю наладию.
– Я думаю, что это нечто большее, чем обыкновенный
приступ истерии, Сади. Мне нужно средство достаточно сильное, чтобы быть
уверенной, что она не проснется, когда я повернусь к ней спиной.
– Как вам угодно, госпожа Польгара.
Он прошел по устланному ковром полу в противоположный угол
палатки, открыл свой короб из красной кожи и вынул пузырек с темно-синей
жидкостью. Затем, подойдя к столу, взял чашку с водой и вопросительно взглянул
на Польгару.
Та нахмурилась.
– Три капли, – решила она.
Евнух бросил на нее удивленный взгляд; а затем с серьезным
видом отмерил дозу.
Общими усилиями удалось заставить Сенедру выпить содержимое
чашки.Но она еще долго продолжала всхлипывать. Наконец королева затихла и с
глубоким вздохом закрыла глаза, дышала она теперь ровно.
– Давайте отнесем ее в постель, – предложила
Польгара, направляясь к одной из отгороженных занавеской спален.
Гарион поднял на руки свою спящую жену, казавшуюся теперь
совсем крошечной, и последовал за Польгарой.
– Что с ней, тетушка? – спросил он, осторожно
опуская жену на кровать.
– Точно не знаю, – ответила Польгара, укрывая
Сенедру жестким солдатским одеялом. – Мне понадобится время, чтобы точно
определить.
– Что мы можем сделать?
– Да почти ничего, пока мы в пути, – призналась
она. – Пусть поспит до прибытия в Рэк-Хаггу. Займусь ее лечением, когда
ситуация прояснится. Ты побудь здесь, а я хочу поговорить с Сади.
Обеспокоенный Гарион сел на кровать, осторожно держа
маленькую безжизненную руку жены. Польгара вышла узнать у евнуха, какие
медикаменты есть у него в коробе. Вернувшись, она плотно задернула за собой
занавеску.
– У него есть почти все, что мне нужно. А остальное я
как-нибудь добуду. – Наклонившись, она коснулась плеча Гариона. –
Только что вошел генерал Атеска, – прошептала она. – Он хочет тебя
видеть. Не стоит распространяться о том, что вызвало истерику Сенедры. Мы
сейчас не знаем, что известно Закету о причинах, побудивших нас сюда приехать.
Атеска наверняка сообщит ему обо всем, что здесь происходит, поэтому держи ухо
востро.
