Где-то с милю все следовали за фонарем Фельдегаста, а за
спиной у них раздавался глухой топот лошадиных копыт. Время от времени к ним
проникал грохот по булыжнику мостовых погребальных телег, везущих свой
печальный груз к местам сожжения. А здесь, в пропахшей плесенью темноте, лишь
шуршали грызуны по углам да почти бесшумно шевелили крыльями летучие мыши.
– Мерзость, – произнес Шелк, ни к кому конкретно
не обращаясь. – Какая мерзость.
– Не бойся, принц Хелдар, – ответила Бархотка,
беря его за руку. – Я не дам им на тебя напасть.
– Премного благодарен, – сказал он, но руку не
отнял.
– Кто идет? – раздался голос.
– Это всего лишь я, господин Ярблек, – ответил
Фельдегаст. – И со мной еще несколько заблудших душ, потерявшихся во мраке
ночи.
– Тебе действительно хорошо с ним? – с горечью
спросил Ярблек, обращаясь к кому-то.
– Он свет очей моих, – послышался из темноты голос
Веллы. – С ним мне, по крайней мере, не нужно каждую минуту хвататься за
кинжал, чтобы защитить свою добродетель.
Ярблек шумно вздохнул.
– Я так и думал, что ты скажешь нечто в этом
роде, – проворчал он.
– Моя госпожа, – произнесла Велла, приветствуя
Польгару изящным реверансом, когда волшебница и жонглер рука об руку
приблизились к тому месту, где туннель загораживала поросшая мхом груда
обвалившихся камней.
– Велла, – произнесла Польгара с явным
надракийским акцентом. – Да будут всегда твои ножи острыми и сверкающими.
Приветствие прозвучало довольно странно, и Гарион понял, что
слышит слова старинного ритуала.
– И да будет у тебя всегда под рукой чем защититься от
навязчивого внимания, – ответила надракийка, завершая ритуал приветствия.
– Что происходит наверху? – спросил Бельгарат
Ярблека.
– Они умирают, – коротко ответил тот, –
иногда – целыми улицами.
– Вы не входили в город? – спросил его Шелк.
– Мы расположились лагерем за воротами. И выбрались из
города как раз перед тем, как их заперли. Однако Долмар умер. Когда он понял,
что болен чумой, он достал меч и упал на него.
Шелк вздохнул.
– Он был хороший человек, иногда, правда, плутовал, но
все равно – хороший человек.
Ярблек печально кивнул.
– По крайней мере, он умер достойной смертью, –
сказал он. – Здесь ступени, ведущие на улицу, – повысил он голос,
указывая куда-то в темноту. – Сейчас поздно и наверху никого нет – разве
что похоронные телеги и несколько умирающих, которые, спотыкаясь, ищут канаву
потеплее, чтобы спокойно скончаться там. Но, друзья, быстрее. Надо идти
быстрее. Пройдя эти улицы, мы снова окажемся под землей, значит – в
безопасности.
– Этот туннель тянется до самой стены? – спросил
Гарион.
Ярблек кивнул.
– И еще дальше – за нее. Он выходит к старой
каменоломне. Кстати, ты никогда не рассказывал мне, как ты его обнаружил.
– Это один из моих маленьких секретов, Ярблек, –
ответил жонглер. – Даже кристально честному человеку не помешает знать,
как побыстрее выбраться из города, если вдруг запахнет жареным.
– Разумно, – сказал Шелк.
– Вам видней, – ответил Ярблек. – Пойдемте же
отсюда.
Они подвели лошадей к ступенькам, ведущим наверх, и при
свете фонаря Фельдегаста стали с трудом, шаг за шагом, затаскивать
сопротивлявшихся животных вверх по ступенькам. Лестница вывела в шаткий сарай с
покрытым соломой полом. Когда втащили последнего коня, Фельдегаст тщательно
закрыл люк и набросал поверх него побольше соломы.
– Нет никакого проку от секрета, если каждый может его
обнаружить, – объяснил он свои действия.
Теперь Ярблек стоял у двери, выглядывая в узкий переулок.
– Есть там кто-нибудь? – спросил Шелк.
– Лишь несколько трупов, – лаконично ответил
надракиец. – И зачем умирать именно в переулках? – глубоко вздохнул
он. – Ну ладно, пошли...
В переулке Гарион старался не смотреть на застывшие в
неестественных позах тела жертв чумы, скорчившиеся у стен домов в придорожных
канавах.
Ночной воздух был наполнен дымом от горящих домов, вонью
горелого человеческого мяса. Ярблек понюхал воздух и тоже поморщился.
– Судя по запаху, телеги подобрали далеко не
всех, – сказал он.
Беглецы дошли до перекрестка и оглядели улицу. Никого нет.
Только мародеры грабят мертвых.
За углом они свернули на улицу, где горела добрая половина
домов. Около одного из них стояла телега, и двое здоровенных мужиков с полным
равнодушием бросали трупы в огонь.
– Стойте! – крикнул один из них. – Здесь
чума!
– А ты не знаешь, что в этом проклятом городе везде
чума? – ответил Фельдегаст. – Но все равно спасибо, что предупредил.
Если не возражаешь, мы просто перейдем на ту сторону улицы. Послушайте, а вы-то
что, не боитесь заразиться чумой? – спросил он.
– Мы уже ею переболели, – ответил один из них с
коротким смешком. – В жизни мне никогда не было так плохо, но я не умер, а
чумой, говорят, болеют только раз.
– Тогда вы счастливчики, – поздравил их
Фельдегаст.
Они двинулись дальше, к следующему перекрестку.
– Далеко еще? – спросил Бельгарат.
– Еще немного – и мы под землей, в безопасности, –
обратился к нему Фельдегаст.
Дойдя до середины улицы, Гарион заметил движение у дверей
какого-то дома и услышал слабый стон. В пламени пожарища он разглядел то, что
там происходило. У порога лежало скорчившееся тело женщины, а рядом с ним
плакал ребенок, совсем маленький, не старше года. В его глазенках застыл ужас.
Сенедра бросилась к ребенку, протянув вперед руки.
– Сенедра! – вскричал Гарион, пытаясь освободить
руки от поводьев. – Нет!
Но прежде чем он смог броситься вслед за ней, его опередила
Велла. Она схватила Сенедру за плечо и грубо заломила ей руки.
– Пусти! – визжала Сенедра. – Разве ты не
видишь – это же ребенок! – Она попыталась освободиться.
Велла окинула маленькую королеву ледяным взглядом, а затем с
размаху ударила ее по лицу. Гарион ужаснулся – никто никогда еще не бил
Сенедру.
