– Прошу вас, – произнес он, – присаживайтесь!
Я не любитель церемоний. Пока охранники поспешно подносили стулья,
кошка,спавшая на руках у Закета, приоткрыла желтые глаза. Встав на лапки, она
выгнула спину и зевнула. Затем, громко мурлыча, тяжело соскочила на пол,
покачиваясь, подошла к Эрионду и обнюхала его руки. Закет с легкой ухмылкой
наблюдал, как беременная кошка не спеша, с достоинством шла по ковру.
– Как видите, моя кошка мне изменила – уже в который
раз, – вздохнул он с шутливой покорностью. – Знаете ли, это
происходит очень часто, однако она нисколько не чувствует себя виноватой.
Кошка прыгнула на руки Эрионду, свернулась клубочком и
довольно замурлыкала.
– Ты вырос, мальчик, – обратился Закет к молодому
человеку. – Тебя уже научили говорить?
– Я кое-чему научился, – ясным голосом произнес
Эрионд.
– С остальными я знаком – по крайней мере
понаслышке, – продолжал Закет. – С достопочтенным Дарником мы
встречались на равнинах Мишрак-ак-Тулла, конечно же я слышал и о драснийской
графине Лизелль, и о принце Хелдаре, который стремится стать самым богатым
человеком в мире.
Бархотка ответила на слова элегантным реверансом, а Шелк –
напыщенным поклоном.
– А это, конечно, Сади, – продолжал
император, – главный евнух при дворе королевы Салмиссры.
Грациозно поклонившись, Сади произнес мягким контральто:
– Должен сказать, что ваше величество очень хорошо
информированы. Мы для вас как открытая книга.
– Мой начальник разведки пытается держать меня в курсе,
Сади. Он, может быть, не столь талантлив, как бесценный Дротик, но ему известно
почти обо всем, что происходит в этой части света. Он также сообщил мне и о
великане, который сидит вон там, в углу, но имени его пока что установить не
сумел.
– Его зовут Тоф, – ответил Эрионд. – Он
немой, поэтому разговаривать за него приходится нам.
– К тому же он далазиец, – заметил Закет. –
Очень любопытно.
Все время Гарион пристально наблюдал за этим человеком. За
его изысканными, безупречными манерами чувствовалось что-то похожее на скрытую
проверку. Дежурные приветствия, произнесенные, казалось бы, лишь из вежливости,
чтобы настроить их на непринужденный лад, имели свою подоплеку. Он смутно
чувствовал, что каким-то образом Закет подвергает испытанию каждого из них.
Император выпрямился.
– У вас удивительно разношерстная компания,
Бельгарион, – сказал он, – и вы проделали долгий путь. Интересно
знать, что привело вас в Хтол-Мургос.
– Сожалею, но это наше личное дело, Закет.
Император приподнял брови.
– Боюсь, что в данной ситуации такой ответ меня вряд ли
устроит, Бельгарион. Я, например, должен точно знать, являетесь ли вы с Ургитом
союзниками.
– Если я дам слово, что нет, вас это устроит?
– Нет. Сначала я должен выяснить обстоятельства вашей
поездки в Рэк-Ургу. Ургит уехал оттуда весьма неожиданно – очевидно, в вашем
сопровождении, – а затем так же неожиданно появился в долине Морч, где
вместе с одной молодой особой ему удалось вывести свои войска из западни,
которую я так долго и тщательно готовил. Признайтесь, довольно странное
стечение обстоятельств.
– Вовсе нет,если знать, как все было на самом
деле, – ответил Бельгарат. – Это я принял решение взять Ургита с
собой. Он узнал, кто мы такие, а у меня не было желания иметь на хвосте армию
мургов. Мурги сообразительностью не отличаются, но иногда они могут причинять
определенные неудобства.
Закет выглядел удивленным.
– Он был вашим пленником?
– Да, если можно так выразиться, – пожал плечами
Бельгарат.
Император принужденно засмеялся.
– Но вы же знаете, что я пошел бы на любую уступку,
если бы вы доставили его мне в руки. Почему вы его отпустили?
– Нам он был больше не нужен, – ответил
Гарион. – Мы достигли берегов озера Хтака, и он уже не представлял для нас
угрозы.
Закет прищурился.
– Произошло еще кое-что, – заметил он. –
Ургит всегда был известным трусом, гролим Агахак и генералы его отца вертели им
как хотели. Но он не проявил большой робости, когда выпутывался из
расставленной его войскам ловушки, и все просочившиеся из Рэк-Урги донесения
свидетельствуют о том, что вел он себя воистину по-королевски. Вы случаем в
этом никак не замешаны?
– Вполне возможно, – ответил Гарион. – Я
несколько раз беседовал с Ургитом и указал на его ошибки.
Закет постучал пальцем по подбородку, в глазах его появился
хитрый блеск.
– Все же льва вам из него сделать не удалось,
Бельгарион, – сказал он, – но на кролика он тоже уже не похож. –
Маллореец холодно улыбнулся. – В каком-то смысле я этому даже рад. Мне
никогда не доставляла удовольствия охота на кроликов. – Он прикрыл глаза
ладонью, хотя комната была еле освещена. – Но чего я не могу понять, так
это того, как вам удалось выманить его из дворца Дроим и из города. У него же
целый полк телохранителей.
– Вы кое-что упускаете из виду, Закет, – ответил
ему Бельгарат. – У нас есть некоторые преимущества, не доступные другим.
– Вы имеете в виду колдовство? Неужели оно вам так
помогло?
– Время от времени нам кое-что удается.
Во взгляде Закета вдруг вспыхнул неподдельный интерес.
– Мне говорили, Бельгарат, что вам уже пять тысяч лет.
Это правда?
– На самом деле семь тысяч или немногим больше. Почему
вы спрашиваете?
– И за все эти годы вам не приходило в голову захватить
власть? Ведь вы же могли стать королем всего мира.
– А зачем мне это нужно? – удивленно спросил
Бельгарат.
– Все люди стремятся к власти. Это в природе
человеческой.
– А вас власть сделала счастливым?
– Она дает определенные преимущества.
– Настолько большие, чтобы смириться со всеми
неизбежными мелкими неудобствами?
– Я могу их вытерпеть. До крайней мере, мне в моем
нынешнем положении никто не указывает, что и как я должен делать.
– Мне тоже никто ничего не указывает, и я к тому же не
скован по рукам и ногам утомительным грузом ответственности. Ладно, Закет,
давайте к делу. Каковы ваши намерения относительно нас?
