– Это очень серьезно, отец. Ей уже удалось околдовать
Сенедру, а теперь вот – Гарион. Она может попытаться сделать то же самое со
всеми нами.
– Ну и чего она добьется? – спросил
Бельгарат. – Ведь ты всегда разгадываешь ее намерения, правда?
– Да, обычно мне это удается. Но Зандрамас действует
очень умело и исподволь. Она во многом даже искуснее, чем был Ашарак. –
Польгара окинула их взглядом. – А теперь слушайте все меня внимательно.
Если с кем-нибудь из вас начнет происходить что-то необычное – зловещие сны,
видения, страшные мысли, необычные ощущения, все равно что, – я хочу,
чтобы вы сразу мне об этом сообщили. Зандрамас знает, что мы ее преследуем, и,
вероятно, попытается задержать нас таким способом. Она проверила его на
Сенедре, когда мы ехали в Рэк-Хаггу, а теперь...
– На мне? – с недоумением воскликнула
Сенедра. – Я этого не знала.
– Помнишь, как ты заболела по дороге из
Рэк-Верката? – спросила Польгара. – Это была не обычная болезнь.
Зандрамас воздействовала на твой разум.
– Но я ничего не знала, и мне никто не сказал.
– После того как мы с Андель изгнали Зандрамас, не было
нужды тебя беспокоить. В общем, Зандрамас начала с Сенедры, а теперь испытала
свои чары на Гарионе. Она может попытаться заняться и остальными. Поэтому, если
вы начнете ощущать нечто хоть сколько-нибудь подозрительное, тут же сообщите
мне.
– Это медь, – произнес Дарник.
– Что ты сказал, дорогой? – переспросила Польгара.
Он поднял с пола корону Урвона.
– Эта штуковина сделана из меди, – повторил
он. – Как и трон. Не думаю, чтобы здесь осталось что-нибудь золотое.
Слишком долго дом был заброшен и открыт для всяких проходимцев. – С дарами
демонов всегда так, – заметил Бельдин. – Они умеют создавать
иллюзии. – Он огляделся. – Урвону все это, наверное, казалось
неземной роскошью. Он не видел ни рваных занавесок, ни паутины, ни мусора на
полу. А только богатство, видеть которое заставлял его Нахаз. – Горбун
хихикнул. – Мне даже нравится, что Урвон доживает свои последние дни,
погруженный в безумие, – добавил он.
Шелк, прищурившись, глядел на Бархотку.
– Ты можешь мне кое-что объяснить? – спросил он.
– Попытаюсь, – ответила она.
– Бросая Зит в лицо Харакану, ты произнесла нечто очень
страшное.
– Что я сказала?
– Ты сказала: «Подарок Медвежьему вождю от Охотника».
– Ах вот ты о чем. – Бархотка улыбнулась, и на ее
щеках снова появились ямочки. – Я просто хотела, чтобы он знал, кто его
убивает. Вот и все.
Шелк смотрел на нее в недоумении.
– Ты не очень сообразителен, мой дорогой, – с
упреком произнесла она. – Я была уверена, что уж теперь-то ты догадаешься.
Я же тебе все подсказала.
– Так это ты – Охотник? – недоверчиво спросил он.
– Да, и уже довольно давно. Поэтому я и догнала вас в
Тол-Хонете. – Она поправила складки своего серого дорожного плаща.
– В Тол-Хонете ты сказала нам, что Охотник – Берта.
– Она была им раньше, Хелдар, но выполнила свою задачу.
Ей нужно было найти достойного преемника Рэн Боуруну. Сначала она убрала
нескольких членов семьи Хонетов, прежде чем они успели укрепить свои позиции, а
затем кое-что предложила Рэн Боуруну, имея в виду Вэрена, пока они двое, –
девушка в замешательстве кашлянула, глядя на Сенедру, – ну, скажем,
развлекались друг с другом, – договорила она.
Сенедра вспыхнула до корней волос.
– Ах, моя милая, – произнесла Бархотка, погладив
ее по щеке. – Все равно из этого ничего не вышло. Но, как бы то ни
было, – поспешно продолжала она, – Дротик решил, что Берта выполнила
свою задачу, и для того чтобы взяться за новую работу, нужен новый Охотник.
Королева Поренн была сильно разгневана на Харакана за то, что он натворил на
Западе – покушение на Сенедру, убийство Бренда и то, что произошло в Реоне. Поэтому
она велела Дротику его наказать. Для этого он и выбрал меня. Я была абсолютно
уверена, что Харакан вернется в Маллорею. Я знала, что все вы тоже рано или
поздно окажетесь здесь, поэтому и присоединилась к вам. – Она поглядела на
распростертое тело Харакана. – Я была просто поражена, увидев, что он
стоит перед алтарем, – призналась она, – но не могла позволить себе
упустить такую возможность. – Бархотка улыбнулась. – По правде
говоря, все сложилось как нельзя лучше. Я уже хотела покинуть вас и отправиться
разыскивать его в Мал-Яске. И то, что Менх оказался Хараканом, получилось очень
кстати.
– Я думал, что ты увязалась за нами, чтобы не упускать
из виду меня.
– Мне очень жаль, принц Хелдар. Это был лишь предлог.
Мне нужна была причина, чтобы вы взяли меня с собой, а Бельгарат иногда бывает
очень упрям. – Она лукаво улыбнулась старому волшебнику и снова
повернулась к крайне смущенному на вид Шелку. – Собственно говоря, –
продолжала она, – у моего дядюшки нет оснований беспокоиться за тебя.
– Но ты сказала... – Он гневно взглянул на
нее. – Ты солгала!
– "Солгала" – такое неприятное слово,
Хелдар, – ответила она, любовно потрепав его по щеке. – Скажи лучше,
что я немного преувеличила. Конечно, я не хотела упускать тебя из виду, но у
меня были на то личные соображения, ничего общего не имеющие с драснийской
государственной политикой.
По его щекам медленно разливалась краска.
– Ах, Хелдар! – не без удовольствия воскликнула
она. – Ты краснеешь прямо как деревенская девушка, которую только что
соблазнили.
Гариону тем временем не давала покоя какая-то мысль.
– Зачем ей это было нужно, тетушка Пол? – спросил
он. – Зачем Зандрамас меня околдовала?
– Чтобы задержать нас, – ответила та. – Но
что еще важнее, это была возможность расправиться с нами еще до решающей
встречи.
– Не совсем понимаю.
– Мы знаем, что один из нас должен умереть, –
сказала она, вздохнув. – Цирадис сообщила нам это в Реоне. Но всегда есть
вероятность того, что в одной из таких стычек может быть убит еще кто-нибудь –
по чистой случайности. Зандрамас хотела победить с помощью обмана. Смысл
жестокой игры, которую она затеяла, был в том, чтобы вовлечь тебя в схватку с
чандимами и Нахазом. Она знала, что все мы наверняка придем тебе на помощь. В
такой борьбе возможна любая случайность.
