Книга Мир Софии, страница 64. Автор книги Юстейн Гордер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мир Софии»

Cтраница 64

— Значит, он дожил всего до пятидесяти четырех лет.

— Зато он продолжал играть ведущую роль в развитии философии и после смерти. Не будет преувеличением сказать, что основы философии Нового времени заложены именно Декартом. После упоительного открытия человека и природы, произошедшего в эпоху Ренессанса, вновь потребовалось связать современные идеи в стройную философскую систему. Первым строителем такой системы был Декарт, за ним последовали Спиноза и Лейбниц, Локк и Беркли, Юм и Кант.

— Что ты имеешь в виду под философской системой?

— Я имею в виду всю совокупность принципов — некое философское здание, возведенное от фундамента до крыши и претендующее на толкование всех важных философских вопросов. В древности великими создателями философских систем были Платон и Аристотель. В средние века таким мыслителем стал Фома Аквинский, который хотел перекинуть мост от философии Аристотеля к христианскому богословию. Затем наступило Возрождение с его множеством разрозненных идей по поводу науки и природы, Бога и человека. Лишь в XVII веке философия попыталась собрать новые идеи в четкую философскую систему. Возглавил это дело Декарт, который задал тон философским исканиям на несколько поколений вперед. Прежде всего его интересовал вопрос о том, что мы можем знать, — то есть о достоверности нашего знания. Вторую существенную для него проблему составлял вопрос о соотношении души и тела. Обе эти проблемы стали основой философских споров на ближайшие полтора века.

— В таком случае он опередил свое время.

— Но эти вопросы были также крайне актуальны. Что касается первого из них, о возможности получения достоверного знания, многие выражали по этому поводу полный философский скептицизм, утверждая, что человеку следует успокоиться на мысли о своем полном невежестве. Но Декарт не успокоился на ней. Иначе он не был бы философом. Опять-таки можно провести параллель с Сократом, который не примирился со скептицизмом софистов. Как раз в эпоху Декарта новое естествознание разработало метод, призванный обеспечить надежное и точное описание природных процессов. Вероятно, Декарт задался вопросом, не существует ли столь же надежного и точного метода и для философских размышлений.

— Ясно.

— Это, однако, было лишь начало. Помимо всего прочего, физика подняла вопрос о природе материи, иными словами, о том, чем обусловлены естественные физические процессы. Все больше и больше сторонников появлялось у механистического объяснения природы, но чем более механистично понимался физический мир, тем острее вставал вопрос о соотношении души и тела. До XVII века принято было считать душу неким «духом жизни», которым проникнуты все живые существа. Первоначально слова «душа» и «дух» были почти на всех европейских языках связаны с жизненно важным дыханием. Аристотель считал душу пронизывающей весь организм в качестве его «господствующего принципа», то есть неотделимой от тела, вот почему он мог говорить о «душе растений» или «душе животных». Лишь в XVII веке философы ввели различение души и тела, толчком к чему послужило объявление всех материальных вещей — в том числе тел животного и человека — механизмами или механическими процессами. Но душу нельзя было посчитать частью этой «телесной машины». Что же такое человеческая душа? Необходимо было также объяснить, как нечто «духовное» может запустить механический процесс.

— Вообще-то думать об этом довольно странно.

— Ты про что?

— Скажем, я решаю поднять руку — и вот рука поднимается. Или я решаю побежать к автобусу, и в следующее мгновение ноги уже сами работают как барабанные палочки. В другой раз я, к примеру, подумаю о чем-нибудь грустном — и вдруг из глаз текут слезы. Наверное, между телом и сознанием существует какая-то мистическая связь.

— Именно эта проблема и подтолкнула Декарта к размышлениям. Подобно Платону, он был убежден в существовании четкой разницы между «духом» и «материей». Но у Платона не было ответа на вопрос о том, как тело влияет на душу, а душа — на тело.

— У меня тоже нет на него ответа, поэтому мне очень интересно, до чего додумался Декарт.

— Давай проследим за ходом его мыслей.

Указав на лежавшую перед ними книгу, Альберто продолжал:

— В небольшом сочинении «Рассуждение о методе» Декарт поднимает вопрос о том, каким методом должен пользоваться философ при разрешении философской проблемы. Естествознание уже обрело новый метод…

— Ты говорил о нем…

— Декарт настаивает, что мы не можем считать что-либо достоверным или истинным, пока ясно и четко не познаем его истинности. Для достижения такого знания необходимо расчленить сложную проблему на множество простых частей, после чего следует начинать с самых простых мыслей. Вероятно, ты скажешь, что каждую мысль нужно «измерить и взвесить», — примерно как Галилей, который требовал измерения всего на свете и сведения того, что не поддается измерению, к измеримым величинам. Декарт же утверждал, что философ может переходить от простого к сложному и таким образом достигать более высокой ступени понимания. Наконец, необходимо с помощью надежных расчетов и контроля убедиться, что ничего не было упущено. Лишь после этого можно делать философский вывод.

— Это напоминает решение математической задачи.

— Да, Декарт хотел использовать математический метод и применительно к философии. Он хотел доказывать философские истины примерно так же, как математическую теорию, прибегая к тому же инструменту, которым мы пользуемся при работе с числами, а именно к разуму. Ведь только разум способен дать нам точное понимание проблемы, полагаться на чувства тут не приходится. Мы уже подчеркивали сходство такой позиции с позицией Платона, который тоже утверждал, что математика и численные соотношения дают нам более достоверное знание, чем свидетельства чувств.

— Но возможно ли решать таким образом философские проблемы?

— Давай еще раз обратимся к рассуждениям Декарта. Стремясь к точному пониманию природы бытия, он начинает с тезиса о необходимости сомнения во всем как отправной точки размышлений. Иначе говоря, он не хочет строить свою философскую систему на песке.

— Если такой фундамент окажется шатким, может рухнуть все здание.

— Спасибо за подсказку, дитя мое. Вообще-то Декарт утверждает не столько благоразумность сомнения во всем, сколько возможность такого сомнения в принципе. Прежде всего, нет никакой гарантии, что чтение Платона или Аристотеля будет способствовать нашим философским исканиям. Мы расширим скорее свои исторические познания, чем понимание мира. Декарту важно было сначала разделаться с прежними идеями, а уже потом приступать к собственным философским изысканиям.

— Прежде чем приступать к строительству нового дома, он хотел расчистить строительную площадку от старого материала?

— Да, чтобы быть уверенным в прочности нового мировоззренческого здания, он хотел использовать новый, свежий материал. Но Декартово сомнение идет еще глубже. Если послушать его, мы не вправе полагаться на свои чувства. Возможно, он держал нас за дураков.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация