Она криво улыбнулась, уверенная в своих защитниках.
– Они вернут меня обратно как одну из них.
Я почувствовала, как качнулась моя голова – чуть влево, чуть
вправо, медленным точным движением.
– Я вырежу тебе сердце. – Я все еще улыбалась,
наверное, просто не могла остановиться. – Потом я его сожгу и выброшу пепел в
реку. Ты меня поняла?
У нее дернулось горло вверх-вниз. Кварцевый загар приобрел
слегка зеленый оттенок. Она кивнула, глядя на меня, как на страшилище.
Я думаю, она мне поверила. Правильно сделала. Терпеть не
могу зря тратить хорошие угрозы.
Глава 8
Я смотрела, как такси Кэтрин сворачивает за угол.
Она не повернулась, не помахала, ничего не сказала. Завтра
она проснется со смутными воспоминаниями, как повеселилась с подружками.
Хотелось бы мне думать, что она вне опасности, но это был бы
самообман. В воздухе густо пахло дождем. Уличные фонари блестели на тротуаре.
Воздух так тяжел, что дышать, казалось, было невозможно. Лето в Сент-Луисе.
Отличное время.
– Мы пойдем? – спросил Жан-Клод.
Он стоял, сверкая в темноте белоснежной сорочкой. Если
сырость его беспокоила, он этого не показывал. Обри стоял в тени возле дверей.
Единственный свет на него падал с багровой неоновой вывески клуба. Он улыбнулся
мне окрашенным в алое лицом, а тело было скрыто в тени.
– Слишком наиграно, Обри, – сказала я.
Улыбка его дрогнула:
– Что ты имеешь в виду?
– Ты похож на Дракулу из малобюджетного фильма.
Он слетел по ступеням с тем непринужденным совершенством,
которое присуще только по-настоящему старым. Уличные фонари осветили
перекошенное лицо, сжатые в кулаки руки.
Жан-Клод встал перед ним и заговорил тихим успокаивающим
шепотом. Обри отвернулся, резко пожав плечами, и заскользил по улице. Жан-Клод
повернулся ко мне.
– Если вы будете продолжать его дразнить, он дойдет до
точки, откуда я не смогу его повернуть. И вы умрете.
– Я думала, вам поручено доставить меня к этому
Николаосу.
Он нахмурился.
– Так и есть, но я не стану жертвовать жизнью, защищая
вас. Вы это понимаете?
– Теперь да.
– Отлично. Пойдемте?
Он показал рукой вдоль улицы, куда удалился Обри.
– Мы пойдем пешком?
– Здесь недалеко. – Он протянул мне руку. Я посмотрела
на нее и покачала головой. – Анита, это необходимо. Иначе я не предложил бы.
– Почему необходимо?
– Эта ночь не должна стать известной полиции, Анита.
Возьмите мою руку, изобразите обезумевшую женщину со своим любовником-вампиром.
Это объяснит кровь на вашей блузке. Объяснит, куда мы идем и зачем.
Рука его висела в воздухе, изящная и бледная. Она была
неподвижна, даже пальцы не трепетали, будто он мог так стоять и протягивать мне
руку целую вечность. Может быть, так оно и было. Я приняла его руку. Длинные
пальцы сомкнулись на тыльной стороне моей ладони. Мы пошли, и рука его в моей
руке была неподвижна. Я чувствовала, как бьется мой пульс об его ладонь. Его
пульс ускорился, попадая в такт с моим. Кровоток его жил я ощущала, как второе
сердце.
– Вы сегодня питались?
– А вы не можете определить?
– С вами никогда нельзя ничего определить.
Уголком глаза я заметила улыбку.
– Я польщен.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Нет.
– Нет – вы не ответили на мой вопрос, или нет – вы
сегодня не питались?
Он на ходу повернулся ко мне. На верхней губе у него
сверкнули бисеринки пота.
– А как вы думаете, ma petite? – Голос его был тишайшим
из шепотов.
Я попыталась выдернуть руку, хотя и знала, что это глупо и
не выйдет. Рука его судорожно сжалась на моей, сдавила так, что я ахнула. Он
даже не сильно старался.
– Не боритесь со мной, Анита. – Он провел языком по
верхней губе. – Борьба… возбуждает.
– Почему вы сегодня не стали питаться?
– Мне было приказано этого не делать.
– Почему?
Он не ответил. Начал моросить дождик, легкий и прохладный.
– Почему? – повторила я.
– Не знаю.
Его голос был еле слышен за тихим шумом дождя. Будь это
кто-то другой, я бы сказала, что он боится.
Здание гостиницы было высоким и узким и построено из
настоящего кирпича. Вывеска на фасаде голубым неоном извещала: “Есть пустые
комнаты”. Других слов не было. Никак не узнать, как она называется или вообще
что это. Пустые комнаты. Капельки дождя черными бриллиантами блестели в волосах
Жан-Клода. Топ прилипал у меня к телу. Кровь смывалась. Холодная вода –
идеальное средство от пятен свежей крови. Рекомендую.
Из-за угла выехала полицейская машина. Я напряглась.
Жан-Клод рывком притянул меня к себе. Я уперлась ему в грудь ладонью, чтобы не
дать ему прижать меня к себе. Его сердце стучало у меня под рукой.
Полицейская машина ехала очень медленно. Прожектор оглядывал
темную улицу. Округ они патрулировали регулярно. Для туризма будет плохо, если
туристы начнут пропадать из-за нашего лучшего аттракциона. Жан-Клод схватил
меня за подбородок и заставил смотреть на него. Я пыталась вырваться, но пальцы
его сомкнулись железом.
– Не сопротивляйтесь!
– Я не буду смотреть вам в глаза!
– Даю вам слово, что не буду вас зачаровывать. Сегодня
ночью можете спокойно смотреть в мои глаза. Клянусь вам. – Он метнул взгляд на
машину, медленно приближающуюся к нам. – Если вмешается полиция, я не могу
гарантировать судьбу вашей подруги.
Я заставила себя обвиснуть в его объятиях, дав своему телу
прильнуть к нему. Сердце стучало, как на бегу. Потом я поняла, что это не мое
сердце стучит. Пульс Жан-Клода колотился в моем теле. Я его слышала, ощущала,
почти сжимала в руке. Я взглянула в его лицо. Глаза его были темнейшей синевы,
как полночное небо. Темные и живые, но не было ощущения, будто тонешь, они не
затягивали. Глаза как глаза.
Лицо его склонилось надо мной, и он шепнул:
– Клянусь вам.
Он собирался меня поцеловать. Я не хотела. Но еще меньше я
хотела, чтобы полицейские остановились и стали задавать вопросы. Не хотела
объяснять порванную блузку и пятна крови.
Губы его нерешительно застыли над моим ртом. Громко
отдавалось у меня в голове биение его сердца, пульс его ускорялся, и дыхание
мое прерывалось тяжестью его жажды.
