Губы его были шелковисты, язык – быстрой влагой. Я
попыталась оторваться и почувствовала его руку у себя на затылке.
Нас накрыло полицейским прожектором. Я обвисла в руках
Жан-Клода, давая ему себя целовать. Рты наши прижались друг к другу. Языком я
нащупала гладкую твердость клыков. Я отодвинулась, и он меня отпустил. Тут же
он прижал меня лицом к своей груди, я почувствовала, как он дрожит. И не от
дождя.
Дыхание его было отрывистым, сердце колотилось. Гладкая
шероховатость шрама уперлась мне в щеку.
Голод его окатил меня бешеной волной, как жар. Раньше он его
от меня прятал.
– Жан-Клод! – Я даже не пыталась скрыть свой страх.
– Тише.
По его телу пробежала крупная дрожь, с шумом вырвалось
дыхание. Он отпустил меня так резко, что я пошатнулась и оступилась.
Он отошел прочь, прислонился к припаркованной машине и
поднял лицо к дождю. Я все еще чувствовала биение его сердца. Никогда я не
ощущала так своего пульса, пульса крови, текущей по моим жилам. Обхватив себя
руками, я задрожала под горячим дождем.
Полицейская машина скрылась в полумраке уличных фонарей.
Минут, может быть, через пять Жан-Клод выпрямился. Я больше не чувствовала
биения его сердца, а мой собственный пульс стучал медленно и мерно. Что бы тут
ни произошло, оно уже кончилось.
Он прошел мимо меня и позвал через плечо:
– Идемте, Николаос ждет нас внутри.
Я прошла в дверь вслед за ним. Он не пытался взять меня за
руку. Даже держался на таком расстоянии, чтобы мы не могли друг друга
коснуться, пока я шла за ним через маленький квадратный вестибюль. За конторкой
сидел мужчина – человек. Он оторвал глаза от журнала, скользнул взглядом по
Жан-Клоду и с вожделением уставился на меня.
Я ответила взглядом в упор. Он пожал плечами и вернулся к
своему журналу. Жан-Клод быстро шел к лестнице, не ожидая меня. Даже не
оглядываясь. Наверное, он слышал мои шаги или просто ему было все равно, иду ли
я за ним.
Я так поняла, что мы больше не прикидываемся любовниками.
Представьте себе – я чуть не сказала, что вампир в ранге мастера боялся не
сдержать себя со мной!
Мы поднялись в длинный коридор с дверьми по обеим сторонам.
Жан-Клод уже входил в одну из них. Я пошла к ней, отказываясь спешить. Подождут,
черт их не возьмет.
В комнате была кровать, ночной столик с лампой и три
вампира: Обри, Жан-Клод и незнакомая женщина-вампир. Обри стоял в дальнем углу
у окна. И улыбался мне. Женщина полулежала на кровати и выглядела, как положено
вампиру: длинные прямые черные волосы рассыпаны по плечам. В длинном черном
платье. Высокие черные сапоги с трехдюймовыми каблуками.
– Погляди мне в глаза, – велела она.
Я бросила на нее взгляд, не успев себя проконтролировать, и
тут же опустила глаза на пол.
Она рассмеялась смехом, очень похожим по осязаемости на смех
Жан-Клода. Звук, который можно подержать в ладонях.
– Обри, закрой дверь, – приказала она. В ее голосе
звучало раскатистое “р”, но я не могла определить, что это за акцент.
Обри прошел мимо меня, закрыл дверь и остался у меня за
спиной, где я его не видела. Я отошла так, чтобы встать спиной к стене, откуда
я видела всех троих, хотя, конечно, толку в этом мало.
– Боишься? – спросил Обри.
– А кровь еще идет? – спросила я.
Он прикрыл пятно на рубашке руками.
– Посмотрим, у кого будет идти кровь на рассвете.
– Обри, не ребячься. – Женщина-вампир встала с кровати,
ее каблуки застучали по голому полу. Она обошла вокруг меня, и я подавила
поползновение обернуться вслед за ней, чтобы не терять ее из виду. Она
рассмеялась, будто поняла это.
– Ты хочешь, чтобы я гарантировала безопасность твоей
подруги? – спросила она. И опять грациозно опустилась на кровать. Голая
запущенная комната казалась еще хуже от присутствия этой женщины в
двухсотдолларовых кожаных сапогах.
– Нет, – ответила я.
– Ведь это то, о чем вы просили, Анита, – сказал
Жан-Клод.
– Я сказала, что хочу гарантий от мастера Обри.
– Ты говоришь с моим мастером, девушка.
– Это не так.
Вдруг в комнате стало очень тихо. Слышно было, как что-то
скребется в стене. Мне пришлось посмотреть, чтобы убедиться, что вампиры все
еще в комнате. Они были неподвижны, как статуи – ни признака движения, дыхания
или жизни. Они все были неимоверно старыми, но ни один из них не был достаточно
стар, чтобы быть Николаосом. – Николаос – это я, – сказала женщина-вампир, и
голос ее вкрадчиво задышал в комнате. Я хотела бы ей поверить, но не верила.
– Нет, – сказала я. – Ты не мастер Обри. – И я рискнула
взглянуть в ее глаза. Они были черными и чуть расширенными от удивления. – Ты
очень стара и чертовски хороша, но ты не настолько стара или сильна, чтобы быть
мастером для Обри.
– Я же тебе говорил, что она поймет, – произнес
Жан-Клод.
– Молчать!
– Игра окончена, Тереза. Она знает.
– Только потому, что ты ей сказал!
– Объясните им, как вы поняли, Анита.
Я пожала плечами.
– Не то ощущение. Она недостаточно стара. От Обри
исходит ощущение большей силы, чем от нее. Это неправильно.
– Ты все еще настаиваешь на разговоре с нашим мастером?
– спросила женщина.
– Я все еще хочу получить гарантии безопасности для
моей подруги. – Я посмотрела на каждого из них по очереди. – И мне надоели эти
дурацкие игры.
Вдруг Обри бросился ко мне. Мир замедлился. Не было времени
испугаться. Я попыталась отступить, зная, что некуда.
Жан-Клод, вытянув руки, бросился ему наперерез. Но он не
успевал.
Рука Обри, появившись из ниоткуда, попала мне в плечо. Удар
вышиб воздух из моих легких и отбросил меня назад. Я врезалась спиной в стену.
Через мгновенье о ту же стену стукнулась моя голова. Мир стал серым. Я соскользнула
по стене вниз. Дыхания не было. На сером фоне замелькали белые тени, и мир стал
чернеть. Я соскользнула на пол. Это было не больно, уже ничего не было больно.
Я пыталась вдохнуть, преодолевая огонь в груди, и тут все поглотила тьма.
Глава 9
Из тьмы плыли голоса. Сновидения.
– Не надо было ее переносить.
– Ты хочешь ослушаться Николаос?
– Разве я не помог ее переносить? – сказал мужской
голос.
– Помог, – отозвалась женщина.
Я лежала с закрытыми глазами. Нет, мне не снилось. Я
вспомнила возникшую из ниоткуда руку Обри. Это был удар тыльной стороной
ладони. Если бы он сжал кулак… Но он этого не сделал. Я была жива.
