Он обернул длинный голый хвост вокруг собственных рук.
– Ты доставалась когда-нибудь оборотню?
Я не знала точно, имеет он в виду секс или еду. Ни то, ни
другое не звучало приятно. Ему надо расхрабриться, и он нападет на меня, когда
будет готов. А мне надо было, чтобы он напал, когда я буду готова.
Я решила в пользу секса и ответила:
– У тебя нет того, что для этого нужно, крысолюд.
Он застыл, опуская руки вдоль тела, прочесывая когтями мех.
– Сейчас посмотрим, что у кого есть, человек.
– А по-другому тебе никто не дает – только насильно? Ты
и в человеческом виде такой же урод, как сейчас?
Он зашипел, оскалив зубы. Звук поднялся из самого его тела,
глубокий и высокий, рычащий визг. Никогда ничего подобного не слыхала. Он
наполнил всю комнату шипящими раскатами эха. Плечи крысолюда сгорбились.
Я задержала дыхание. Я вывела его из терпения. Теперь
посмотрим, сработает мой план или крыса меня убьет. Он прыгнул вперед. Я
бросилась на пол, но он этого ждал. С невероятной скоростью он налетел на меня,
вытянув когти и вопя мне в лицо.
Я поджала ноги, иначе он оказался бы на мне. Он схватил меня
когтистой лапой за колено и стал давить вниз. Я обхватила руками колени,
сопротивляясь, но это было, как сопротивляться движущейся стали. Он снова
завопил и зашипел, плюясь мне в лицо. Приподнялся на колени, что бы давить мои
ноги вниз из более удобной позиции. Я ударила ногами изо всех сил. Он видел
удар и попытался отскочить, но обе мои ноги ударили его точно в пах. Удар
подбросил его с колен, и он хлопнулся на площадку, скребя когтями по камню и с
визгом пытаясь вдохнуть. Кажется, он не мог набрать воздух.
Из тоннеля выскребся второй крысолюд, и крысы забегали
повсюду, визжа и пища. А я просто сидела на площадке подальше от извивающегося
крысолюда, и ощущала только злость и усталость.
Черт побери, так нечестно! Плохим парням не полагается
подкрепление, когда у них и так численное превосходство! У этого нового мех был
черный, угольно-черный. На чуть согнутых ногах были надеты обрезанные выше
колен джинсы. Он плавным движением показал в сторону от себя.
Сердце снова поднялось к горлу, пульс колотился бешено. По
коже мурашками ползли воспоминания о ползающих мохнатых телах. Рука болезненно
пульсировала в месте укуса. Они сейчас меня разорвут.
– Жан-Клод!
Крысы текучим бурым приливом бросились прочь от лестницы,
пища и спеша в тоннель. Я только пялилась: Большие крысы обратились к нему,
носами и лапами показывая на упавшую гигантскую крысу.
– Она только защищалась. А вы что здесь делаете?
Голос крысолюда был глубоким и низким, только чуть размытым
на стыках слов. Если бы я закрыла глаза, я могла бы подумать, что это произнес
человек.
Но я не закрывала глаз. Большие крысы ушли, уволакивая
своего еще не пришедшего в себя товарища. Он был жив, но сильно контужен.
Последняя из гигантских крыс обернулась на меня из тоннеля, и взгляд ее обещал
много неприятностей, если мы еще когда-нибудь встретимся. Белобрысый крысолюд
перестал дергаться и лежал неподвижно, тяжело дыша и схватившись за больное
место. Новый крысолюд сказал:
– Я тебе говорил, чтобы тебя никогда здесь не было.
Первый крысолюд с усилием сел. Это явно было ему больно.
– Я повиновался приказу мастера.
– Я твой царь. Ты повинуешься мне.
И черная крыса пошла вверх по лестнице широкими шагами,
гневно заметая хвостом почти по-кошачьи.
Я встала и прижалась спиной к двери уже над-цатый раз за эту
ночь.
Раненый крысолюд сказал:
– Ты наш царь, лишь пока ты жив. Если ты пойдешь против
мастера, ты проживешь недолго. У нее огромная сила, куда больше твоей.
Голос его был еще слаб и прерывист, но он быстро оправлялся.
Гнев в таких случаях очень помогает.
Царь крыс прыгнул – размытая черная молния. Он вздернул
крысолюда на воздух, держа в чуть согнутых руках, ноги крысолюда болтались в
воздухе. Приблизил его к своему лицу.
– Я твой царь, и ты будешь повиноваться мне, иначе я
тебя убью.
Когтистые руки сжали горло белобрысого крысолюда, пока он не
замахал руками, пытаясь вдохнуть. Царь сбросил крысолюда с лестницы. Он
хлопнулся тяжело и глухо, как будто у него не было костей.
И глядел снизу, лежа прерывисто дышащей кучей. Ненависть в
его глазах могла бы поджечь костер.
– Вы целы? – спросил новый крысолюд.
Я не сразу поняла, что он обращается ко мне. Я кивнула.
Кажется, меня спасали, хотя мне это было не нужно. Никак не нужно.
– Да, спасибо.
– Я пришел не спасать вас, – сказал он. – Я запретил
моему народу охотиться для вампиров. Потому я и пришел.
– Ничего, я знаю себе цену – где-то чуть выше блохи.
Все равно спасибо, каковы бы ни были ваши мотивы.
– Всегда, пожалуйста, – кивнул он.
Я заметила на его левом предплечье шрам. Это был ожог,
напоминающий по форме корону. Кто-то его заклеймил.
– А не легче было бы просто носить корону и скипетр?
Он посмотрел на свою руку, улыбнулся крысиной улыбкой,
показав зубы.
– Так у меня руки свободны.
Я посмотрела на его лицо – понять, не смеется ли он надо
мной. И не поняла. Трудно читать по лицу крысы.
– Чего хотят от вас вампиры? – спросил он.
– Хотят, чтобы, я для них работала.
– Соглашайтесь. Иначе они вам могут сделать плохо.
– Как и вам, если вы уберете отсюда крыс?
Он пожал плечами – неуклюжее движение.
– Николаос считает, что она – королева крыс, поскольку
может их призывать. Мы не просто крысы, а люди, и у нас есть выбор. Я этот
выбор сделал.
– Делайте, что она хочет, и она не причинит вам вреда,
– сказала я.
Снова эта улыбка.
– Я даю полезные советы. Но не всегда их принимаю.
– Я тоже, – ответила я.
Он посмотрел на меня черным глазом и повернулся к двери.
– Они идут.
Я знала, кто это “они”. Веселье кончилось, и сюда идут
вампиры. Царь крыс спрыгнул с лестницы и подхватил упавшего крысолюда. Вскинув
его на плечо без малейшего усилия, он скрылся в тоннеле, быстрый, как спугнутая
светом мышь в ночной кухне. Темный промельк.
По коридору защелкали каблуки, и я отступила от двери. Она
открылась, и на площадку вошла Тереза. Она оглядела меня, пустую камеру, уперла
руки в бедра и сжала губы.
– Где они?
