– Вот те крест, – улыбнулась я.
Он только покачал головой и достал новую сигарету из пачки,
которая всегда была у него под стойкой. Затянувшись, последний раз почти
догоревшей сигаретой, он сунул в рот новую, приставил к ней тлеющий конец
окурка и затянулся. Бумага и табак занялись, полыхнули оранжево-красным, старую
сигарету он тут же загасил в переполненной пепельнице, которую носил с собой с
места на место, как любимого медвежонка.
– Я знаю, что у них там, в клубе появился танцор,
который еще и придурок. Он бегает на вечеринки и очень популярен у
определенного сорта вампов. – Лютер пожал плечами – такое зрелище, будто гора
икнула. – Грязи на нем вроде нет, кроме того, что он вампироман и бегает на
вечеринки. Блин, Анита, этого одного уже хватит. Уже ясно, что от него надо
держаться подальше.
– Так бы и сделала, если бы могла. – Теперь была моя
очередь пожимать плечами. – Но больше ты ничего о нем не слышал?
Он минуту подумал, присасываясь к новой сигарете.
– Нет, ни слова. Он тут не из главных в Округе
действующих лиц. Он – профессиональная жертва, а здесь больше толкуют про
хищников, а не про овец. Погоди-ка! – Он нахмурился. – Есть у меня мысль. – Он
подумал несколько минут, потом просиял: – Новости про одного хищника. Вамп,
который зовет себя Валентином. Хвастает, что это он отделал старину Филиппа в
первый раз.
– Вот как.
– Не в первый раз, когда он стал вампироманом, девушка,
а просто первый раз. Точка. Валентин говорит, что поймал пацана еще маленьким и
сделал ему хорошо. Говорит, Филиппу так понравилось, что он и стал с тех пор
вампироманом.
– О Господи!
Я припомнила кошмарную реальность своей встречи с
Валентином. Что, если бы это случилось со мной в детстве? Что бы тогда со мной
сталось?
– Ты знаешь, Валентина? – спросил Лютер.
Я кивнула:
– Знаю. А он не говорил, сколько лет было Филиппу в
момент нападения?
Он покачал головой:
– Не знаю, но поговаривают, что всякий, кому больше
двенадцати, для Валентина уже стар; если только это не для мести. Он на мести
помешан. Ходит слух, что если бы мастер не держал его в узде, он был бы
чертовски опасен.
– Можешь смело закладывать свою голову, что он опасен.
– Ты его знаешь. – Это не был вопрос.
Я посмотрела на Лютера. – Мне нужно знать место дневной
лежки Валентина.
– Это уже вторая информация даром. Так не пойдет,
девушка.
– Он носит маску, потому что я два года назад полила
его святой водой. До вчерашней ночи я думала, что он мертв, и он думал то же
обо мне. Он убьет меня, если сможет.
– Тебя чертовски трудно убить, Анита.
– Всегда бывает первый раз, Лютер, вот в чем дело.
– Слыхал я про это. – Он стал перетирать и без того
чистые бокалы. – Не знаю. Просочится, что мы выдали тебе дневную лежку, и дело
для нас может выйти плохо. Заведение сожгут и нас забудут оттуда выпустить.
– Твоя правда. Я не имела права спрашивать.
Но я осталась сидеть, глядя на него, желая, чтобы он мне дал
то, что мне нужно. Рискни шеей ради старого друга, и я сделаю для тебя то же. А
как же.
– Если ты поклянешься, что не используешь это, чтобы
его убить, я мог бы сказать.
– Это была бы ложь.
– У тебя есть ордер на его ликвидацию?
– Не активный, но я могу его достать.
– И ты будешь ждать, пока достанешь?
– Без ордера суда на казнь убивать вампира незаконно, –
ответила я.
Он посмотрел на меня пристально.
– Не в этом был вопрос, девушка. Ты решишься на
фальстарт, чтобы убить наверняка?
– Может быть.
Он покачал головой.
– В наши дни, девушка, ты попадешь под суд. По
обвинению в убийстве – это серьезно.
Я пожала плечами:
– Еще серьезнее, если тебе разорвут горло.
Он моргнул, потом произнес:
– Ладно. – Он явно не знал, что сказать, и потому все
тер и тер сияющий бокал. – Я должен спросить у Дэйва. Если он скажет “о'кей”,
ты узнаешь, что хочешь.
Я допила сок и заплатила, оставив не по размеру большие
чаевые, чтобы соблюсти видимость. Дэйв ни за что бы не признал, что помогает
мне ради моей связи с полицией, значит, деньги должны были перейти из рук в
руки, хотя их было несравнимо меньше, чем могла бы стоить информация.
– Спасибо, Лютер.
– Тут поговаривают, что ты этой ночью встречалась с
мастером. Правда?
– А ты узнал об этом до того или после? – спросила я.
Он явно был задет.
– Анита, если бы мы знали, сказали бы тебе бесплатно.
Я кивнула:
– Извини, Лютер. У меня была пара, трудных ночей.
– Ладно, понимаю. Значит, это правда?
Что я могла сказать? Отрицать? И так уже полно народу об
этом знает. И, в конце концов, мертвому можно доверить тайну, как говорит
пословица.
– Может быть.
С таким же успехом я могла сказать “да”, раз не сказала
“нет”. Он кивнул:
– Что они от тебя хотели?
– Не могу сказать.
– М-м… да. Анита, тебе надо быть чертовски осторожной.
Тебе может понадобиться помощь, если есть кто-то, кому ты можешь доверять.
Доверять? Доверия-то как раз хватает.
– Понимаешь, Лютер, у меня только два выхода, и я бы
выбрала смерть. Быстрая смерть – это было бы лучше всего, но вряд ли мне
представится такой случай, если дело повернется плохо. Так кого мне в это
втягивать?
Его круглое темное лицо повернулось прямо ко мне.
– Ответов у меня нет, девушка. Хотел бы я, чтобы они
были.
– Я тоже.
Зазвонил телефон, Лютер снял трубку. Посмотрел на меня и
перетащил телефон на длинном шнуре.
– Это тебя.
Я прижала трубку плечом к щеке:
– Да?
– Это Ронни.
В голосе ее звенело подавленное волнение, как у ребенка
рождественским утром.
У меня сперло дыхание:
– Ты что-то нашла?
– Ходит слух насчет “Люди против вампиров”. Организован
эскадрон смерти, чтобы стереть вампиров с лица земли.
– У тебя есть доказательства, свидетели?
– Пока нет.
Я вздохнула раньше, чем смогла удержаться.
