– Ну, Захария, где же зомби?
Он слышимо сглотнул слюну.
– Он слишком стар. Слишком мало осталось.
– Ему всего сто лет, аниматор. Ты настолько слаб?
Он глядел вниз, на землю. Его пальцы впились в мягкий грунт.
Он быстро глянул на меня и тут же опустил глаза. Что в них было? Страх? Совет
бежать? Мольба о помощи?
– Что толку в аниматоре, который не умеет поднимать
мертвых? – спросила Тереза и вдруг оказалась на коленях рядом с ним, касаясь
руками его плеч. Захария вздрогнул, но не пытался бежать.
По вампирам пробежало почти движение. Я чувствовала, как
весь круг напрягся за моей спиной. Они собирались его убить. То, что он не смог
поднять зомби, – всего лишь предлог.
Тереза разорвала сверху вниз его рубашку на спине. Она
затрепыхалась у локтей, все еще заправленная за пояс. Вампиры вздохнули
одновременно.
У него сверху на правой руке была веревка с вплетенными
бусинами. Это был гри-гри, амулет вуду, но сейчас он ему не поможет. Что бы ни
умел делать этот амулет, этого сейчас мало.
Тереза театральным шепотом произнесла:
– А может быть, ты – просто свежее мясо?
Вампиры стали приближаться, безмолвные, как ветер на траве.
Я не могла на это смотреть. В конце концов, он мой коллега-аниматор
и человеческое существо. Я не могла дать ему умереть вот так, у меня на глазах.
– Погодите, – сказала я.
Кажется, меня никто не услышал. Вампиры надвигались, я
потеряла Захарию из виду. Если хоть один его укусит, на остальных нападет жор. Однажды
я уже такое видела. Если я увижу это еще раз, мне никогда не избавиться от
кошмаров.
Я возвысила голос, надеясь, что они услышат:
– Постойте! Разве он не принадлежит Николаос? Разве не
ее он называет мастером?
Они притормозили, потом расступились, пропуская Терезу. Она
остановилась передо мной лицом к лицу.
– Тебя это не касается.
Она пялилась на меня, и мне не надо было отводить глаза.
Одной заботой меньше.
– Уже касается, – ответила я.
– Ты хочешь составить ему компанию?
Вампиры стали отступать от Захарии, окружая заодно и меня. Я
не мешала. Все равно я ничего не могла сделать. Либо они нас обоих отпустят
живыми, либо я тоже умру. Ну, ладно.
– Я хочу поговорить с ним как профессионал с
профессионалом, – сказала я.
– Зачем? – спросила она.
Я подошла к ней вплотную, почти касаясь. Ее злость была
почти осязаема. Я ее выставила в невыгодном свете перед другими, и я это знала,
и она знала, что я знаю. Я прошептала тихо, хотя некоторые из них меня бы все
равно услышали:
– Николаос приказала этому человеку умереть, но я ей
нужна живой, Тереза. Что она с тобой сделает, если я сегодня случайно погибну?
Ты хочешь провести вечность в запечатанном крестом гробу?
Она зарычала и отпрянула, будто я ее ошпарила.
– Будь ты проклята, смертная, будь ты вечно проклята! –
Черные волосы трещали вокруг ее лица, пальцы скрючились когтями. – Говори с
ним, посмотрим, что тебе будет в этом толку! Он должен поднять зомби, этого
зомби, иначе он наш. Так говорит Николаос.
– Если он поднимет зомби, он уйдет свободным и
невредимым?
– Да, только он этого не может. Он недостаточно силен.
– На что и рассчитывает Николаос, – добавила я.
Тереза улыбнулась, жестокий изгиб губ обнажил клыки.
– Да-ссс.
Она повернулась спиной ко мне и прошла сквозь толпу
вампиров. Они расступались перед ней, как испуганные голуби. А я-то стояла с
ней лицом к лицу. Глупость и храбрость бывают взаимозаменяемы.
Я опустилась возле Захарии.
– Ты не ранен?
Он покачал головой:
– Спасибо тебе за этот жест, но они меня сегодня убьют.
Тебе здесь ничего не поделать. – Он слегка улыбнулся. – Даже у тебя есть свои
пределы.
– Мы можем поднять этого зомби, если ты мне доверишься.
Он нахмурился и посмотрел на меня. Я не могла понять
выражения его лица: недоумение, но и еще что-то.
– Зачем?
Что я могла сказать? Что не могу просто так наблюдать его
смерть? Он смотрел, как человека пытают, и пальцем не шевельнул. Я предпочла
краткое объяснение:
– Потому что не могу тебя им отдать, если есть
возможность этому помешать.
– Я тебя не понимаю, Анита. Совсем не понимаю.
– Это у нас взаимно. Встать можешь?
Он кивнул.
– Что ты задумала?
– Мы должны объединить наш талант.
У него глаза полезли на лоб:
– Блин, ты умеешь служить фокусом?
– Я это делала дважды. Дважды с одним и тем же
человеком. Дважды с тем, кто учил меня искусству аниматора. И никогда с
незнакомым.
Голос его упал до еле слышного шепота.
– Ты серьезно хочешь это сделать?
– Спасти тебя? – спросила я.
– Поделиться силой, – ответил он.
Шелестя одеждой, к нам решительно подошла Тереза.
– Хватит, – сказала она. – Он не может этого сделать, и
потому расплачивается. Теперь либо уходи, либо присоединяйся к нашему… пиру.
– И тот случай, когда у вас редкий Кто-Вкусный-Жир?
– Что?
– Это из доктора Сьюса, “Как Гринч украл Рождество”.
Помнишь: “И у них будет Пир! Пир! Пир! Часто съедают Кто-Пудинг, редко –
Кто-Вкусный-Жир”.
– Ты сумасшедшая.
– Так мне говорили.
– Ты хочешь умереть?
Я встала, очень медленно, и ощутила, как во мне что-то
поднимается. Уверенность, абсолютная уверенность, что она мне не опасна. Глупо,
но это была уверенность, настоящая и твердая.
– Может, меня кто-то и убьет, Тереза, до того, как все
это кончится. – Я подошла к ней вплотную, и она отступила. – Но это будешь не
ты.
Ее пульс я ощущала почти у себя во рту. Она меня боится? Или
это я схожу с ума? Я только что поперла на вампира со столетним стажем, и она
отступила. Я была дезориентирована просто до головокружения, будто резко
изменилась реальность, а меня никто не предупредил.
Тереза повернулась ко мне спиной, сжав руки в кулаки.
– Поднимите мертвого, аниматоры, или, клянусь всей
пролитой от сотворения мира кровью, я убью вас обоих.
Кажется, она говорила всерьез. Я встряхнулась, как вылезшая
из глубокой воды собака. У меня на руках была чертова дюжина вампиров, которых
надо утихомирить, и столетний труп, который надо поднять. За один раз я умею
решать только миллиард проблем. А миллиард плюс одна это уже слишком много.
