– Мисс Блейк, мне кажется, вам пора уходить.
– Меня сегодня пытались убить.
– Вряд ли это моя вина.
– У этого человека было две метки вампира.
Снова это мерцание у него в глазах. Неловкость? Быть может.
– Он ждал меня возле вашей церкви. Я была вынуждена
убить его на паперти.
Ложь небольшая, зато не придется втягивать Ронни.
Теперь он нахмурился, и струнка гнева влилась в комнату, как
жар.
– Я этого не знал, мисс Блейк. Я выясню, в чем дело.
Я опустила пистолет, но убирать его не стала. Держать
кого-то на мушке долго бессмысленно. Если он не боится и не собирается
причинять тебе вред, а ты не собираешься стрелять, это становится довольно
глупо.
– Не надо очень уж распекать Брюса. Он не очень виноват
– просто не выносит даже тени насилия.
Малкольм выпрямился, одергивая пиджак. Нервный жест? О, Боже
мой, я наступила на больную мозоль.
– Я проверю, мисс Блейк. Если это был член нашей
церкви, мы принесем вам свои глубочайшие извинения.
Минуту я на него таращилась. Что я могла на это сказать?
Большое спасибо? Как-то это было не к месту.
– Я знаю, что вы наняли убийцу, Малкольм. Не слишком
хорошая пресса для вашей церкви. Я считаю, что за убийствами вампиров стоите
вы. Быть может, не ваши руки пролили кровь, но это сделано с вашего одобрения.
– Прошу вас теперь уйти, мисс Блейк.
Он открыл мне дверь.
Я вышла в дверь все еще с пистолетом в руке.
– Разумеется, я уйду, но я уйду не навсегда.
Тут уже он посмотрел на меня злыми глазами.
– Вы знаете, что значит быть отмеченной мастером
вампиров?
Я минуту подумала, не зная, что на это ответить. И сказала
правду:
– Нет.
Он улыбнулся, и холоду в этой улыбке хватило бы заморозить
сердце.
– Вы узнаете, мисс Блейк. И если вам будет это слишком
трудно, помните – наша церковь всегда готова помочь.
И он закрыл дверь перед моим носом. Плавно.
Я уставилась на дверь.
– А это что должно значить? – спросила я шепотом. Никто
не ответил.
Я убрала пистолет и увидела небольшую дверь с надписью:
“Выход”. Туда я и пошла. Церковь была освещена мягким светом, может быть, от
свечей. В ночном воздухе пели голоса. Я не узнала слов, а мотив был “Приходящие
ордами”. Одну фразу я услышала: “И будем мы жить вечно и более не умрем”.
Я заторопилась к машине, стараясь не слушать пение. Что-то путающее
было в этих голосах, летящих к небу, поклоняющимся… чему? Самим себе? Вечной
молодости? Крови? Чему? Еще один вопрос, на который у меня не было ответа.
Мой убийца – Эдуард. Вопрос в том, могу ли я выдать его
Николаос? Могу я выдать человека чудовищам, даже чтобы спасти свою жизнь? Еще
один вопрос, на который у меня не было ответа. Два дня назад я уверенно сказала
бы “нет”. Сейчас я просто не знала.
Глава 36
Возвращаться домой мне не хотелось. Сегодня придет Эдуард.
Сказать ему, где спит Николаос днем, или он заставит меня это сделать. Уже
сложно. Теперь я знала, что он убийца, которого я ищу. Еще сложнее.
Самое разумное было бы сейчас его избегать. Это нельзя
делать вечно, но может быть, я устрою мозговой штурм и расставлю все по местам.
Ну, шансов на это мало, но надежда есть всегда.
Может быть, у Ронни будет для меня сообщение. Что-нибудь,
что может помочь. Видит Бог, мне нужна будет вся помощь, которую я только смогу
найти.
Я подъехала к заправке, где был телефон-автомат. У меня был
навороченный автоответчик, с которого можно читать сообщения, не заезжая домой.
Может быть, ночуя в гостинице, я смогу скрываться от Эдуарда целую ночь. Я
вздохнула. Будь у меня хоть одно прочное доказательство, я пошла бы в полицию.
Я услышала перемотку ленты, потом щелчок, потом слова:
– Анита, это Вилли. Они взяли Филиппа – того парня,
который был с тобой. Они его взяли в жуткий оборот! Тебе надо при…
Телефон резко заглох, будто его обрезали.
У меня перехватило дыхание. Закрутилось второе сообщение:
– Это говорит ты знаешь кто. Ты слышала, что сказал
Вилли. Приезжай, аниматор. Я ведь не хочу грозить твоему красавчику-любовнику,
понимаешь?
Из телефона послышался смех Николаос, искаженный лентой.
Громкий щелчок, и в телефоне послышался живой голос Эдуарда:
– Анита, скажи мне, где ты, и я тебе помогу.
– Они убьют Филиппа, – ответила я. – К тому же, если
помнишь, ты не на моей стороне. – Я единственный, кого ты можешь назвать
союзником.
– Тогда помоги мне Боже.
Я резко повесила трубку. Филипп пытался этой ночью меня
защитить, и теперь за это расплачивается.
– Черт побери! – завопила я.
Человек у бензоколонки уставился на меня.
– На что это ты пялишься? – чуть не заорала я на него.
Он быстро опустил глаза, полностью сосредоточившись на
заправке своего бака.
Я влезла за руль и несколько минут просидела неподвижно. Я
злилась так, что меня просто трясло. Зубы сжимались помимо моей воли. Черт!
Черт! Я слишком злилась, чтобы ехать. Филиппу мало поможет, если я по дороге во
что-нибудь врежусь.
Я стала дышать глубокими вдохами. Это не помогло. Тогда я
вставила ключ зажигания.
– И не гони, – сказала я себе. – Сейчас ты не можешь
себе позволить разборок с полицией. Медленно, но верно, Анита, медленно, но
верно.
Я, бывает, разговариваю сама с собой. И даю себе очень хорошие
советы. Иногда даже я им следую.
Я врубила скорость и выехала на дорогу – очень осторожно. От
злости сводило мышцы спины, шеи и плеч. Я слишком крепко вцепилась в руль и
поняла, что руки еще не совсем зажили. Короткие и острые уколы боли, но их было
недостаточно. Сейчас вся боль мира не могла бы прогнать мою злость.
Филипп сейчас страдал из-за меня. Как Ронни и Кэтрин.
Хватит. Хватит этих игр. Сейчас я собиралась спасти Филиппа, если получится, а
потом отдать все это проклятое дело полиции. Да, без доказательств, без
малейшего подтверждения. Я должна это сделать, пока больше никто не пострадал.
Злости почти хватило, чтобы заглушить страх. Если Николаос
пытает Филиппа за прошлую ночь, она, значит, не очень довольна и мной. А я
ехала сейчас в логово мастера, ночью. Если так сформулировать, это был не очень
разумный поступок.
И злость отступила перед волной холодного страха, от
которого по коже побежали мурашки.
