Я прислонилась лбом к металлу телефонной будки.
– Я там буду, Ирвинг.
– А я нет. – В его голосе звучало негодование. – Одно
из условий встречи – ни репортеров, ни полиции.
Я не могла не улыбнуться. Бедняга Ирвинг. Никуда-то его не
пускают. На него не напали гули и ему не дали под зад взрывной волной.
Поберегу-ка я свою жалость для себя.
– Спасибо, Ирвинг. Я у тебя в долгу.
– Ты много раз уже у меня в долгу, – сказал он. –
Осторожнее. Я не знаю, во что ты на этот раз влезла, но это выглядит паршиво.
Он пытался выудить из меня хоть что-нибудь, и я это знала.
– Доброй ночи, Ирвинг.
И я повесила трубку, пока он не успел больше ничего
спросить.
Потом я позвонила Дольфу домой. Не знаю, почему это не могло
подождать до утра, но этой ночью я чуть не погибла. И если это еще произойдет,
я хотела, чтобы кто-нибудь нашел Захарию.
Дольф ответил с шестого гудка заспанным голосом.
– Да?
– Дольф, это Анита Блейк.
– Что случилось?
Из его голоса почти исчезла сонная одурь.
– Я знаю, кто убийца.
– Рассказывай.
Я рассказала. Он записывал и задавал вопросы. И самый
главный приберег под конец. – Ты можешь что-нибудь из этого доказать?
– Я могу доказать, что он носит гри-гри. Могу
свидетельствовать, что он мне признался. Он пытался меня убить, чему я лично
свидетель.
– Это трудно будет продать присяжным или судье.
– Знаю.
– Посмотрим, что я смогу накопать.
– Дольф, у нас почти готово на него дело.
– Верно, но оно все держится на том, чтобы ты была жива
для дачи показаний.
– Я постараюсь.
– Завтра утром ты придешь и все это расскажешь под
протокол.
– Обязательно.
– Отличная работа.
– Спасибо.
– Пока, Анита.
– Пока, Дольф.
Я вернулась в машину.
– У нас встреча с крысолюдами через сорок пять минут.
– Почему это так важно?
– Потому что они, как я думаю, могут показать нам
черный ход в логово Николаос. Через парадную дверь нам ни за что не пробиться.
Я завела машину и выехала на дорогу.
– Кому ты еще звонила? – спросил он.
Значит, он все же следил.
– В полицию.
– Что?
Не любит Эдуард иметь дело с полицией. Странно, не правда
ли?
– Если Захария сумеет меня убрать, я хочу, чтобы кто-то
этим занялся.
Он помолчал. Потом сказал:
– Расскажи мне про Николаос.
– Монстр, садистка. Ей больше тысячи лет.
– С нетерпением жду встречи.
– Лучше не надо, Эдуард.
– Нам случалось убивать вампиров в ранге мастера,
Анита. Одной больше, одной меньше.
– Если бы. Николаос не меньше тысячи лет. Я в жизни
никогда не была так напугана.
Он сидел молча, по его лицу ничего нельзя было прочесть.
– О чем ты думаешь? – спросила я.
– О том, что люблю трудные задачи.
Он улыбнулся красивой, заразительной улыбкой. Вот черт!
Смерть увидел свою главную цель. Самую крупную добычу. И не боялся ее. А
следовало бы.
В городе немного есть мест, открытых в час тридцать ночи, но
у Денни открыто. Какое-то нарушение стиля – встречаться с крысолюдами у Денни
за кофе и пончиками. Полагалось бы, наверное, в глухом темном переулке.
Нет-нет, я не против, только мне это казалось… забавным, что ли.
Эдуард зашел первым – проверить, что нет ловушки. Если он
сядет за столик, все в порядке. Если выйдет – значит, нет. Просто. Никто ведь
не знает, каков он с виду. Пока он без меня, он может заходить, куда хочет, и
никто не будет пытаться его убить. Интересно. Я уже просто как зачумленная.
Эдуард сел за столик. Все в порядке. Я вошла в яркий свет и
искусственный комфорт ресторана. У официантки были под глазами темные круги,
предусмотрительно замазанные густым слоем тона, отчего круги казались
розоватыми. Я посмотрела мимо нее. Я увидела человека, делающего мне знаки. Он
вытянул руку и согнул палец, будто подзывая официантку или какого-то другого
слугу.
– Меня уже ждут, но все равно спасибо, – сказала я
официантке.
Ресторан в эти часы понедельника – то есть уже вторника –
был почти пуст. Напротив того человека, что меня звал, сидели еще двое. У них
был вполне обычный вид, но от них шло ощущение сдержанной энергии, чуть ли не
рассыпающей искры в окружающем воздухе. Ликантропы. Я могла бы ручаться за это
своей жизнью. Может быть, я именно это сейчас и делала.
Еще пара, мужчина и женщина, сидели наискось от первых двух.
Тоже ликантропы – готова поставить на это последний цент.
Эдуард сел близко от них, но не слишком близко. Ему
случалось охотиться на ликантропов, и он знал, что искать. Когда я проходила
мимо стола, один из мужчин поднял глаза. Они были карие, но такие темные, что
казались черными. Он смотрел прямо мне в глаза. Лицо квадратное, тело
худощавое, на руках, когда он подпер ладонью подбородок, шевельнулись мускулы.
Я ответила прямым взглядом и прошла к кабинке, где сидел Царь Крыс.
Он был высоким, не ниже шести футов, кожа темно-коричневая,
волосы черные, курчавые, коротко подстриженные, карие глаза. Лицо у него было
тонкое, надменное, и губы чуть тонковаты для того высокомерного выражения, с
которым он на меня смотрел. Темный красавец мексиканского типа. Его
подозрительность ощущалась в воздухе, как треск электричества.
Я вошла в кабинку, глубоко вдохнула и посмотрела на него
через столик.
– Я получил ваше сообщение. Чего вы хотите? – спросил
он.
Голос у него был тихим, но глубоким, с еле слышными следами
акцента.
– Я хочу, чтобы вы провели меня и еще, по крайней мере,
одного человека в тоннели под “Цирком Проклятых”.
Он нахмурился сильнее, между глаз у него залегли морщинки.
– А зачем мне это делать?
– Вы хотите, чтобы ваш народ освободился от власти
мастера?
Он кивнул, все еще хмурясь. Но, кажется, я завоевала его на
свою сторону.
– Проведите нас в подземелье, и мы об этом позаботимся.
Он сцепил на столе руки.
– А почему я должен вам верить?
– Я не охотник за скальпами. И никогда не тронула ни
одного ликантропа.
