На собрании решили вывести из строя только один генератор, зная, что ребятам понадобится энергия на очистительные работы после ликвидации катастрофы.
Майк направился к центру управления генераторами, прикрываемый своими солдатами. Сквозь стеклянную дверь, оборудованную тремя стеклопакетами, им были видны несколько рабочих, наблюдавших за работой генераторов, и несколько повстанцев, наблюдавших уже за ними.
Двое рабочих «Петромакса» изучали на огромном дисплее какие-то таблицы и графики, расцвеченные различными цветами. Нефтяники и повстанцы стояли слишком близко друг другу, поэтому Майк решил выстрелить поверх них, превратив массивную стеклянную дверь в тысячи мерцающих осколков.
Шок от одного только гула электрогенераторов, проникшего в полностью изолированную комнату, застал их всех врасплох, а тут еще и Майк забросил противопехотную гранату в помещение. И пока она не взорвалась, кувырком достиг разрушенной стеклянной двери и плашмя бросился на пол около нее. Когда прогремел взрыв, он стремглав вбежал в помещение, пока никто не успел опомниться. Он прижал прикладом своего автомата одного из преступников, а двое его солдат схватили других террористов, приставив к ним свои штурмовые винтовки.
Связав своего заложника, Майк бросил пару наручников помощникам и направился осмотреть техников. Один получил довольно легкое ранение осколком стекла, а остальные отделались испугом.
Отыскав среди них самого вменяемого, он что было силы заорал, стараясь перекричать гул генераторов:
— Можете вы выключить один из генераторов?
Мужчина глупо на него уставился. Майк ткнул пальцем в сторону генераторов и провел ребром ладони по своему горлу — универсальный жест сработал. Инженер кивнул и направился к панелям управления. Используя мышку, он прорывался сквозь огромное количество диалоговых окон, выделяя только ему понятные цифры и нажимая на клавишу ввода. Казалось, его действия не приносили никакого результата, пока, наконец, невыносимый для слуха гул не стих до просто раздражающего. Гул все продолжал утихать довольно медленно, поскольку требовалось остановить невообразимое количество внутренних механизмов, пока, наконец, не воцарилась абсолютная тишина. Хотя в ушах Майка звон еще долгое время не утихал.
— Оставайтесь здесь и не давайте никому заводить генераторы снова, — скомандовал он инженеру, передавая ему рацию. — Свяжитесь со мной, если появятся повстанцы.
— Ясно. Нкоси, — казалось, этот африканский инженер был не очень доволен, что его опять оставляют вдали от боевых действий. Он схватил винтовку связанного повстанца и ткнул ею в сторону заложников. — Что делать с этими?
Майк уже зашагал к выходу.
— Если они будут вести себя плохо, вы знаете, что делать.
— Ясно. Нкоси, — ответил тот с нотками энтузиазма в голосе.
Пока Линда вела своих ребят наверх, на поле боевых действий, Хуан сообщал ей последнюю информацию по расстановке вражеских сил. Кабрильо приказал ей направляться к дальнему выходу на платформу, который находился по соседству с площадкой, где размещались спасательные шлюпки. Выходить оттуда, куда они заходили, не имело смысла. Воспользовавшись этим путем, они обойдут противника снизу и выйдут позади него.
Затем он на минуту прервался, отчаянно объясняя жестами своим солдатам то, чего хотел от них добиться, понимая, что эта была их единственная возможность разгромить террористов или хотя бы приструнить их пыл. В его запасе находилось всего лишь два полных магазина. Права на ошибку никто из них не имел.
— Итак, Хуан, мы на месте. Вижу четверых повстанцев. Они скрываются за большим резервуаром-накопителем. И еще один пытается подобраться к крану.
— Дайте мне знать, когда он окажется в ярде от гусеницы. Я возьму его на себя. Вам придется разделаться с той кучкой за накопителем. Сдается мне, что еще парочка висит на страховочной сетке. Так что в любой момент они могут возникнуть на платформе. Следите в оба.
— Вас поняла. Вы можете продвинуться еще на десять ярдов вперед. Перед вами никого нет.
Прижимаясь спиной к теплым трубам, Хуан чувствовал, как вскипает адреналин в его крови, предвкушая последний рывок. Однако, несмотря на всю сложность этой операции, он ни на секунду не забывал о расчетах Дэниела Сингера. Хоть эта идея и была крайне абсурдна, Кабрильо не сомневался, что Сингер нашел способ подчинить ураган собственной воле. Он все же был гением науки. Ведь уже в двадцать лет он умом зарабатывал себе на жизнь миллионы. Как сказал бы Макс: «Человек, может, и тронулся, но машинка-то работает».
— Повстанец в пяти ярдах, — раздался голос Линды.
Не осталось сомнений, что Сингер задумал нечто очень масштабное. И располагал неким секретом. Каким образом умудрился он подчинить своей власти саму суть формирования урагана, его мощность, его траекторию? Если он и додумался до этого, зачем же применять эти ценные для всего мира открытия таким самым противоестественным образом? Его охватил гнев. Ураганы в Атлантике и их собратья в Тихом и Индийском океанах — тайфуны и цунами — ежегодно приносили разрушений на миллиарды долларов, унося миллионы человеческих жизней. Если Сингер так хотел спасти планету, то этот поступок не только круто развернет все его предыдущие достижения вспять, но и заставит все человечество ненавидеть ученого до скончания веков. Как могло в голову взбрести человеку подобное? Только сейчас Хуан осознал, насколько противно ему все это — грязная революция Макамбо, чистое самовозвеличение, создание собственного культа по сути, коррумпированность власти в Зимбабве, приведшая к плачевному состоянию Мозеса Ндебеле и его армию патриотов, а теперь еще и это.
— Два ярда!
Боже, как опустошили его эти боевые действия! Когда пала Берлинская стена и Советский Союз распался, его начальники в ЦРУ похлопали друг друга по плечу, поздравляя с успешно выполненным заданием. Но Хуан прекрасно осознавал, что худшее еще только впереди. Теперь, когда весь мир распался, когда каждый народ, каждое племя ревностно охраняет свои границы, опасность может возникнуть в любом месте и в любое время.
Этому он и был сейчас свидетелем.
Как же он ненавидел свою правоту. Кто знает, может, в беспечном океане лжи живется гораздо спокойнее?
— Берите его!
Решимость и стойкость вернулись к Кабрильо без минутного промедления. Он выскочил из-за труб и пустил три длинные очереди, попав ползущему ему навстречу бандиту в грудь и левый бок. Тут же с левой стороны на Хуана обрушился град пуль — это компания из четверых террористов попыталась отомстить за своего убитого товарища. Однако команда Линды с ними быстро разобралась. Кабрильо побежал вперед, намеренно не переставая отстреливаться, чтобы заставить преступников раскрыть свои позиции. Его солдаты были к этому готовы и тут же поддержали его. Во второй раз с момента начала атаки на платформе воцарился полный хаос.
Это был самый ожесточенный рукопашный бой, в котором Хуану когда-либо приходилось участвовать. Пули пролетали в миллиметрах от него, он чувствовал их горячее дыхание. Хуан перелетел через пустую бочку для нефти и, спрятавшись за нею, пополз дальше. Бочку тут же прошили из штурмовых винтовок.
