В самом дальнем углу ящика лежала красивая маленькая коробочка, в которой Слоун, к своему великому удивлению, обнаружила обручальное кольцо. Рассмотрев его поближе, она убедилась, что Хуан носил его очень мало: выглядело оно как новенькое. «Какой глупой надо быть, чтобы упустить такого мужчину, как Хуан?» — подумала она. Таких ведь — один на миллион, и уж если судьба дала тебе шанс быть с ним, надо во что бы то ни стало воспользоваться им! Взглянув еще раз на кольцо, Слоун вдруг обнаружила на дне коробочки, в которой оно лежало, сложенную в несколько раз записку.
Она не могла остановиться. Бросив взгляд через плечо и убедившись, что Хуан спит, как младенец, Слоун быстро выхватила записку и прочла ее. Это была выписка из полицейского отчета об аварии в Фолз-Чёрч, Виргиния, в которой говорилось об обстоятельствах смерти Эми Кабрильо. Слезы навернулись на глаза Слоун, пока она читала этот сухой, словно машиной составленный отчет о ее смерти, о том, что уровень алкоголя в ее крови почти в три раза превышал норму.
Человек такого типа, как Хуан, вступал в брак лишь однажды. И лишь с той, с которой был готов разделить всю свою жизнь. И тот факт, что его жена погибла по своей собственной вине, заставил Слоун возненавидеть ее всем сердцем.
Она быстро положила записку и все остальное на место, схватила поднос и вылетела из каюты Кабрильо.
Только она успела захлопнуть за собой дверь, как из-за угла показалась Линда Росс.
— Добрый вечер, — поспешно произнесла Слоун, стараясь скрыть свое смущение. — Хуан не спустился к ужину, поэтому я решила принести ему немного еды. А он спит.
— И поэтому вы плачете?
— Я… — Слоун больше ничего не могла из себя выдавить.
Линда ей тепло улыбнулась.
— Не беспокойтесь об этом. Это будет наш маленький секрет. Хуан — один из самых лучших людей, которых я когда-либо встречала.
— Вы с ним?..
— Признаюсь, что он чертовски привлекателен, и когда я только устроилась к нему в Корпорацию, в голове у меня проскользнула подобная мысль… Но нет, мы с ним всего лишь друзья, и между нами никогда ничего не было и не будет. Он мой друг и мой шеф, а это для меня важнее всяких интрижек, — улыбнулась Линда.
— И для него тоже. Он ведь однолюб. Иначе и быть не может.
— Вам известно об Эми?
— Я… просмотрела его личные вещи. Среди них была выписка из полицейского отчета.
— Никогда не говорите Хуану об этом. Он по-прежнему считает, что ни одному члену команды не известно о его вдовстве. Однажды Макс проговорился Морису, а тот, старая болтушка, разнес это по всему кораблю. Не скажу, что Хуан после этого зарекся любить. Более того, он нашел свою любовь. Ту, с которой не соперничать в его глазах ни одной женщине.
— «Орегон»?
Линда кивнула.
— Так что хорошенько подумайте, прежде чем что-либо… ну, думаю, вы меня прекрасно понимаете.
— Спасибо.
Слоун и Линда начали потихоньку удаляться от каюты Хуана, как вдруг дверь ее осторожно приоткрылась. Хуан высунул голову. Звук выдвигаемого шкафчика еще тогда разбудил его, однако он не решился спугнуть Слоун. Он еще поговорит с Максом за неумение держать язык за зубами. И Морису тоже достанется. Но все это потом. Он закрыл дверь. Необъяснимое облегчение мягко окутывало его сердце: он предполагал, что рассказать об этом ей будет очень сложно. Но все вышло само собой.
Хуан мирно беседовал с Мозесом Ндебеле в каюте для гостей. В этот день его солдат не было видно, похоже, что всех их сразила морская болезнь, ведь погода все бушевала. И Хуан по-настоящему наслаждался умом и интеллектом, некой жизненной мудростью африканского вождя. Тот познал небывалую силу прощения. Он нисколько не винил правительство, что так жестоко обходилось с ним все эти годы. Он совсем не походил на тех людей, что, сосредоточив в своих руках власть, старались нажиться на ней, идя по головам и прибегая к насилию. Нет. Он же делал все возможное и невозможное, чтобы жизнь в Зимбабве наладилась, чтобы страна вздохнула свободно и вернулась к былому богатству и процветанию. Он мудро рассуждал об экономических реформах и прочих необходимых преобразованиях. Говорил о поддержке сельского хозяйства, которое некогда кормило всю его страну, а сейчас находилось в упадке. Он говорил о необходимости мирного сосуществования и разделения власти.
Больше всего на свете он хотел, чтобы его люди перестали бояться правительства, а нашли способ внутри себя понять и простить его.
Кабрильо в очередной раз убедился, что предпринял верный шаг, вступив в дела с Ндебеле. Этот человек знает, что говорит. Теперь у него есть все шансы, чтобы вернуть Зимбабве былую славу лакомого кусочка на всем африканском континенте. Хотя, конечно, для этого еще надо отыскать погребенный под водами океана столетие назад корабль с сокровищами на борту.
Вдруг Хуан почувствовал, что «Орегон» сменил направление. По опыту он просчитал, что корабль отклонился примерно на пятнадцать градусов от прежнего курса, и уже хотел было встать на ноги, как тут зазвонил телефон.
— Его нашли. — Это был Макс с новостями, которых они ждали вот уже более тридцати часов. Извинившись перед Мозесом, он зашагал навстречу Максу. Тот стоял на мостике.
— Его засек какой-то аппарат «Мег-Стар», — произнес Хенли. — По всей видимости, это какой-то новый военный спутник.
Хуан отлично был знаком с этим самым «Мег-Стар» еще по работе с ЦРУ.
— Как далеко мы от «Сидры»?
— Примерно в ста пятидесяти милях, и мы ближе всех к нему среди остальных судов, высланных нам на помощь.
— Значит, где-то к закату мы уже будем на месте.
Тучи все сгущались над «Орегоном», пока он бежал все дальше по курсу; мощные волны, достигавшие порой пятнадцати футов в высоту, с силой врезались в его борта. Благодаря особой конструкции, «Орегон» идеально подходил для бега по волнам на еще большей скорости и в более тяжелых условиях, поэтому держался на море довольно ровно. Но все же раненым в эти минуты приходилось несладко. Порывы ветра достигали скорости тридцати узлов, шторму уже было присвоено восемь баллов по шкале Бофорта. Через несколько часов, по прогнозам синоптиков, ожидался ливень.
— Я хочу сказать тебе, мой дорогой друг, что разобраться с Сингером в такой шторм — все равно что сейчас пуститься в плавание брассом по океану, — произнес Макс, — а когда еще и сядет солнце…
— Позови меня, когда танкер появится в поле видимости, — ответил Хуан.
Кабрильо зашагал к командному центру.
По пути он отметил, что обычных часовых теперь заменяли лучшие из его людей, поскольку корабль входил в шторм и наблюдать за окружающей обстановкой без специальных навыков стало намного труднее.
Эрик Стоун занял свое место у руля, Марк Мерфи, как обычно, отвечал за вооружение, а Хали Касим за средства коммуникации.
