Мистера Данса понять можно. Но как понять сквайра Трелони? Ему-то зачем связываться с контрабандой? По всем ведь признакам он очень состоятельный человек…
Признаки обманчивы. В деньгах зимой 1746 года сквайр Трелони нуждался отчаянно. Отчего так получилось, мы разберемся чуть позже. А пока лишь констатируем факт: среди прочих источников дохода сквайра есть и доля от потока контрабандных грузов, проходящих через трактир Хокинсов. Со всякой шушерой, вроде Черного Пса, сквайр не общался. С получателями товаров тоже. Он общался с посредником, с мистером Хокинсом-старшим, получая из его рук свою долю. Общался с Дансом. Общался с доктором Ливси – дабы подчиненная мировому судье местная полиция сквозь пальцы смотрела на перевозчиков, развозивших по суше товары от места выгрузки.
Предположив ранее, что юный Хокинс об отцовском бизнесе знал или догадывался, но активно в нем не участвовал, мы поспешили. Не так уж Хокинс юн, коли одним взмахом швыряет взрослых мужиков за борт. И отец вполне мог заранее привлечь отпрыска к семейному делу. Косвенно об этом свидетельствует описание того, как Хокинс и его мать добрались до денежного мешка Билли Бонса: «Тут были собраны и перемешаны монеты самых разнообразных чеканок и стран: и дублоны, и луидоры, и гинеи, и пиастры, и еще какие-то неизвестные мне. Гиней было меньше всего, а мать моя умела считать только гинеи».
Как интересно… Юному Джиму, кроме родной валюты, известны французские луидоры… И испанские дублоны… И колониальные пиастры (они же мексиканские доллары)… Откуда? По дальним странам он не путешествовал, впервые покинул Англию лишь позже, на борту «Испаньолы». На британских островах дублоны хождения не имели… Может быть, такими монетами изредка расплачивались моряки, забредавшие в «Адмирал Бенбоу»? Может быть. Но тогда мать Хокинса тоже должна быть знакома с этими монетами и представлять их обменный курс – как иначе отсчитывать сдачу? Но она с ними не знакома. Она знает лишь родные английские гинеи.
Откуда у Хокинса-младшего нумизматические познания? Надо полагать, что значительную часть контрабандного потока составляли колониальные товары и товары с континента. Их поставщики вполне могли расплачиваться за услуги Хокинсов и колониальной валютой, и французской, и испанской… Если эти деньги так или иначе бывали в руках Хокинса-младшего, можно предположить, что он тоже был в деле. Помогал отцу и готовился стать его преемником.
Тогда понятно, почему Данса отослали, а Хокинса оставили. Данс – пешка, продавшийся незадорого чиновник. Джим Хокинс – партнер в бизнесе, хоть и младший.
* * *
Однако встает вопрос: мог ли английский джентльмен, более того, крупный землевладелец, зарабатывать деньги, активно потворствуя контрабандистам? Насколько это было «по понятиям»?
Понятия того времени о том, что допустимо для джентльмена, а что нет, весьма отличаются от «морального кодекса» нашего времени. Английский джентльмен мог снарядить за свой счет корабль, получить приватирский патент и разбойничать на морских путях, – и остался бы джентльменом, принятым в высшем обществе и пользующимся всеобщим уважением.
Но если тот же джентльмен, оказавшись в трудных жизненных обстоятельствах, открыл бы галантерейную лавку и встал бы за ее прилавок, – подвергся бы всеобщему осуждению, даже бойкоту. Никто из джентльменов руки ему бы не подал, в гости бы не приехал и сам на порог отщепенца не пустил бы…
Насколько участие в делах контрабандистов приемлемо для английского джентльмена того времени?
Вполне приемлемо. Землевладелец мог обложить контрабандистов, действующих на его землях, налогом в свою пользу. Заодно следить, чтобы никто не обижал людей, приносящих ему доход.
И простые жители не побежали бы с доносами – народное мнение в те годы считало контрабандистов отнюдь не разбойниками и негодяями. Наоборот, героями и народными заступниками. Дело в том, что первые короли ганноверской династии сидели на троне непрочно, сами это понимали и спешили урвать побольше. Давили налогами англичан не по-детски… Про драконовский Джин-акт мы уже поминали, а были еще разорительные налоги на соль, на солод, на многое другое… Дешевые контрабандные продукты и товары помогали очень многим сводить концы с концами. Что порождало сочувственное отношение масс к контрабандистам.
За доказательствами далеко ходить не надо. Откроем другой роман Стивенсона, «Владетель Баллантре». Там есть примечательная сцена: сын крупного землевладельца лорда Деррисдира в компании управляющего сидит у окна, любуется закатом. А неподалеку трудятся контрабандисты.
«Из окон открывался вид на залив, на небольшой лесистый мыс и длинную полосу песчаных отмелей. И там, на фоне закатного солнца, чернели и копошились фигуры контрабандистов, грузивших товар на лошадей».
То есть контрабандисты даже дожидаться полной темноты не стали, действуют дерзко, с полной уверенностью в своей безнаказанности.
И что? Сын и управляющий поднимают тревогу? Нет. Шлют гонца властям: караул, на нашей земле нарушают законы королевства? Нет. Пытаются своими силами покончить с беззаконием? Нет.
Сидят и смотрят как на рутинное зрелище… Сын лорда даже вздыхает мечтательно: дескать, он «был бы много счастливее, если мог бы делить опасность и риск с этими нарушителями закона».
Неужели контрабандисты открыто и нагло нарушали закон во владениях лорда, ничего не отстегивая землевладельцу? Конечно нет. Да и таможня наверняка в доле, иначе стоило хотя бы дождаться темноты для выгрузки нелегальных товаров…
Примерно та же идиллическая картина наблюдается и во владениях сквайра Трелони… Дело налажено, все хорошо, все довольны, все при своем интересе. И вдруг ситуация взрывается! Посланец контрабандистов гоняется с тесаком за Хокинсом-старшим, затем вся шайка громит трактир «Адмирал Бенбоу» – собственную перевалочную базу… Как с цепи сорвались.
Может быть, карта и сокровища капитана Флинта так ослепили экс-пиратов, что они решили плюнуть на свой налаженный бизнес? В общем-то куш достаточный, чтобы навсегда позабыть о контрабанде…
Но откуда давно забросившие пиратство контрабандисты узнали о карте Флинта? От другой шайки, от Сильвера и его людей?
Едва ли. Когда Сильвер и остатки экипажа Флинта оказались в Англии, какие-то контакты с Пью и его сообщниками они наладили, сомнений нет. Сильвер, например, неплохо информирован о том, как Пью жил в минувшие годы… Но зачем делиться секретной информацией о карте? Достаточно сказать примерно так: встретите где-нибудь известного вам У. Бонса, – пришлите весточку, отблагодарим.
А то ведь Пью и сам мог позариться на сокровища Флинта, оставив Сильвера за кормой. У Пью есть судно, люггер, а у Сильвера нет. Вообще-то люггеры для походов через океаны никак не предназначались, – для каботажек, для плаваний по внутренним морям. Но по беде, если подопрет, и на люггере через Атлантику махнуть можно. У каравелл Колумба и у драккаров викингов мореходные качества были не лучше, и ничего, плавали через океан и обратно… Или можно вспомнить юность золотую и взять с люггера на абордаж торговый шлюп, небольшой, но приспособленный для океанских плаваний…
