Книга Пасть, страница 17. Автор книги Виктор Точинов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пасть»

Cтраница 17

— Зачем тебе это? — прозвучал насмешливый голос. Колыванов, не поднимая головы от пола, глянул вверх исподлобья.

К нему обращался деревянный не то дьявол, не то фавн, украшавший часы. Свирель козлоногий куда-то дел и сидел на своем пеньке, полностью развернувшись лицом к Колыванову. Тому показалось, что издевательская усмешка дьявола стала чуть более доброжелательной, чем раньше.

— Ни к чему тебе это, — ответил фавн на собственный вопрос. — Ты и так замечательно умеешь убивать. Брось эту железину, честное слово, брось…

Заткнись, подумал Колыванов, безуспешно воюя с обоймой. Попытался сказать это вслух — ничего не получилось, из глотки вырвалось хриплое рычание. Но сатир или в нем все же разобрался, или обладал способностью читать мысли.

— Фу-у, ну зачем так грубо… Я хотел помочь, всего лишь помочь. Посмотри, как легко у тебя получилось с сынком твоей ненаглядной… Все эти годы ты боялся даже про себя подумать о том, что он лишний, что он вам мешает. Отныне ты не будешь бояться ничего. Так просто — догнал, прыгнул и… хе-хе…

Колыванов выстрелил навскидку в омерзительную деревянную рожу (он и сам не понял, как успел запихнуть на место непокорную обойму). В закрытом помещении выстрел грохнул вовсе оглушительно, и на месте дьявола возникла рваная дыра с торчащими по краям щепками.

Козлорогого, впрочем, там уже не было — отскочил на другой край деревянной панели и как ни в чем не бывало продолжил разговор:

— Кстати, а ты не задумывался, чем она там занималась, пока ты развлекал ее щенка, возил на дачу и на рыбалку? Хочешь расскажу, кто в это время ее обхаживал? И ведь сегодня даже не позвонила, не узнала, как дела… Нет, тебе надо с ней разобраться. Ты сумеешь, я знаю. Вот завтра она приедет и…

Он слушал внимательно и даже согласно кивал. А потом стремительно, неуловимо для человеческого глаза прыгнул вверх и вперед. Деревянный сплетник на этот раз не успел среагировать.

Челюсти Колыванова с хрустом сомкнулись на гнусном фавне…

Нет, это было нелакированное и пересохшее за век с лишним дерево. Зубы Колыванова почувствовали упругое, живое сопротивление застигнутой врасплох твари. И много еще чего успел он почувствовать за короткое мгновение своей смертоносной атаки: что сиденьем козлоногому служил сосновый пень и сосна была спилена недавно; что кусты, растущие на деревянной поляне чуть в отдалении, — лавровые и там, за кустами, невидимая из комнаты, спасается бегством стайка ланей, напуганных его яростным прыжком… Ему захотелось броситься вглубь, за ними и навсегда остаться там, на мягкой шелковистой траве, под солнцем, не грозящим свести с ума и выжечь глаза, остаться в уютном и тихом уголке, где нет спятивших агрессивных вещей…

Ушло все так же быстро и неожиданно, как и явилось…

Кем бы ни было деревянное существо, на этот раз он с ним покончил. Пень был пуст, рядом валялась сломанная свирель… Колыванов довольно ухмыльнулся — нижняя губа сползла вниз, обнажив клыки, из горла вырвались звуки, отдаленно похожие на булькающий смех. На торчащие из губ окровавленные щепки он не обращал внимания…

Скоро они выпали, не оставив ранок.

Глава X

Спускаться по дурацкой лестнице было еще труднее, чем подниматься — но как-то он ее все-таки преодолел, может, скатился кубарем, может, лихо спрыгнул, приземлившись на все четыре конечности, — Колыванов сам не знал и не помнил, в ходе событий появились непонятные пробелы. Но сейчас в любом случае находился внизу, возле большого зеркала — за весь день он впервые приблизился к этому предмету обстановки, — и смотрел на собственное отражение, ожидая, что оно ему скажет. Что разговор состоится, он почему-то ни на секунду не сомневался.

Зеркальный двойник не обманул его ожиданий.

— Тебе не стоит подходить к зеркалам. — Голос казался удивительно похожим на голос убитого фавна, но звучал мягко, без ехидных ноток.

— Почему? — тупо спросил оригинал. Удивительно, гортань, язык и губы слушались великолепно, говорил он как обычно — а может, ему это просто казалось.

— Если начнешь всматриваться в свои глаза, в свою косматую морду — загипнотизируешь сам себя и не сможешь оторваться. Так и погибнешь. — Ничего осуждающего в словах обитателя зеркала не было. Ничего сочувствующего, впрочем, тоже — простая констатация факта.

Косматая морда? Колыванов поднял руку и ощупал лицо, покрытое на удивление длинной, уже не колющей пальцы щетиной. Колыванов в зеркале не повторил этого жеста — он был чисто выбрит, бледен, под глазами лежали густые тени — такие густые, что казались нарисованными дешевым театральным гримом. Колыванов попытался заглянуть через его плечо — в Зазеркалье; Колыванов в зеркале услужливо отодвинулся.

А в Зазеркалье все было не так, как в окружающем Колыванова дурном и нереальном мире: через окна дом заливало солнце, утреннее солнце; вся мебель цела, и на стенах нет рваных следов картечи; в стоящей на столе Стеклянной банке шевелят плавниками золотистые карасики; откуда-то снаружи доносится смех — звонкий смех Саши, мягкие прыжки Филы и ее добродушное ворчание…

— Все это ты убил. Ты… — Колыванов в зеркале говорил грустно, но не обвиняюще. — И Сашу убил ты…

— Я не убивал!!! — взревел Колыванов, хотел крикнуть, что это все Горянин и его свихнувшаяся сука, — и замолчал.

Он все понял: на самом деле в Зазеркалье был он. Невероятным образом его разум вселился в двойника, живущего в этом страшном мире… Или нет?

Или он никогда не был человеком, а всегда был фантомом здесь, в кровавой нереальности, — и сейчас неизвестно зачем обрел Сознание… Нет… Нет… Не-ет!!! Он Миша Колыванов, и он все помнит, и он не имеет отношения к здешней круговерти взбесившихся вещей и окровавленных трупов…

И есть только один способ это доказать…

Он поднялся с четверенек (когда, как на них опустился?), подтянул правую руку, ремень «Сайги» все еще стягивал запястье. Копируя его жест, Колыванов в зеркале быстро вскинул ствол.

Они выстрелили друг в друга одновременно.

* * *

Он успел первым — зеркало взорвалось и разлетелось сверкающим ливнем осколков, встречный выстрел ушел в никуда. Колыванов смотрел на открывшуюся деревянную стенную панель и медленно осознавал, что же он наделал.

А когда понял до конца — рухнул с диким воем на пол и забился в отчаянии среди обломков и осколков.

Это конец! Он был в полушаге от спасения, от двери, ведущей из этого свихнувшегося Зазеркалья обратно — в свой родной, уютный и спокойный мир. Был — и сам уничтожил единственную лазейку, навсегда замуровал себя здесь. Все было так легко — прыгнуть вперед, в зеркало, как прыгнул на деревянную поляну; вышвырнуть двойника-самозванца…

Колыванову хотелось выть — и он выл.

…Он оказался на улице, не зная и не понимая, как и когда выполз из дома. Солнце закатилось уже больше чем наполовину, но напоследок решило доконать Колыванова. Он двигался, не открывая глаз, не мог открыть, почти полз по земле, крепко зажмурившись и медленно переставляя руки и ноги, — но тем не менее ничуть не хуже прежнего знал, что происходит вокруг. Возникшая на мгновение тогда, в схватке с сатиром, способность остро и ясно ощущать все на большом расстоянии вернулась.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация