– Главное – это не сдаваться, когда тебя побили, –
сказала я.
Он кивнул:
– Тебя бьют, а ты все равно гнешь свое.
Теперь, когда я испортила этот момент полного понимания, заставив
нас обоих высказаться вслух, я была довольна.
– А кроме как в школьных драках, ты видал насилие?
– Хожу иногда на рок-концерты.
Я покачала головой:
– Это не то.
– Вы к чему-то клоните? – спросил он.
– Тебе ни за что не следовало пытаться поднять третьего
зомби.
– Но я же смог?
В его голосе звучали ершистые нотки, но я не отступила.
Когда я что-то хочу сказать, я не милосердна, а беспощадна.
– Ты его поднял и потерял контроль. Если бы не я, он бы
вырвался на свободу и кого-нибудь мог помять всерьез.
– Это же обыкновенный зомби. Они на людей не нападают.
Я уставилась на него, пытаясь понять, не шутит ли он. Он не
шутил. Мать твою так!
– Ты и в самом деле не знаешь?
– Чего не знаю?
Я закрыла лицо ладонями и посчитала до десяти. Меня взбесил
не Ларри, меня взбесил Берт, но удобнее всего сейчас было сорваться на Ларри.
Чтобы наорать на Берта, надо ждать до завтра, а Ларри вот он. Очень удачно.
– Этот зомби вырвался у тебя из-под контроля, Ларри.
Если бы я не появилась и не напоила его кровью, он бы сам нашел себе кровь. Ты
понимаешь?
– Ну, я так не думаю.
Я вздохнула.
– Зомби напал бы на кого-нибудь. Выкусил бы хороший
кусок.
– Нападения зомби на людей – это просто суеверия,
истории о привидениях.
– Так сейчас учат в колледже? – спросила я.
– Да.
– Я тебе одолжу пару экземпляров “Аниматора”. Поверь
мне, Ларри, зомби нападают на людей. Я видела убитых ими людей.
– Это вы меня просто пугаете.
– Испуганный – это лучше, чем глупый.
– Я его поднял. Чего вы еще от меня хотите?
Вид у него был совершенно озадаченный.
– Я хочу, чтобы ты понял, что едва не случилось здесь и
сейчас. Я хочу, чтобы ты понял, что наша работа – это не игра. Не салонные
фокусы. Это настоящая работа, и она бывает опасной.
– Понял, – сказал он.
Он слишком легко уступил – на самом деле он не поверил.
Просто решил мне уступить. Но есть веши, которые другому не расскажешь. Человек
должен понять это сам. Хорошо бы, конечно, завернуть Ларри в целлофан и
положить на полку в безопасное место и не трогать, но жизнь – она сложнее. Если
он останется в нашей профессии, то пооботрется. А есть вещи, которые не
объяснить на словах человеку чуть старше двадцати, который не видел смерти. В
буку они не верят.
А в двадцать лет я верила во все. И вдруг я показалась сама
себе очень старой.
Ларри вытащил пачку сигарет из кармана пальто.
– О Господи, ты куришь? – спросила я.
Он посмотрел на меня несколько удивленными глазами.
– А вы не курите?
– Нет.
– И не любите, когда рядом с вами курят?
– Не люблю.
– Послушайте, я сейчас себя очень хреново чувствую, –
сказал он. – Мне сейчас необходимо покурить, можно?
– Необходимо?
– Да, очень нужно.
Он держал сигарету между указательным и средним пальцем
правой руки, а пачка исчезла в кармане. В другой руке появилась зажигалка. Он
смотрел на меня очень пристально. И руки у него чуть дрожали.
А, блин! Он поднял трех зомби в первую ночь своей работы. Я
поговорю с Бертом насчет того, что послал Ларри одного. К тому же мы на
открытом воздухе.
– Ладно, давай.
– Спасибо.
Он зажег сигарету и втянул глубокую затяжку никотина и смол.
Из ноздрей у него пошел призрачный бледный дым.
– Уф, куда лучше.
Я пожала плечами:
– Все равно в машине со мной ты курить не будешь.
– Без проблем, – согласился он.
Огонек сигареты пульсировал оранжевым, когда он затягивался.
Он смотрел мимо меня, выпуская клубы дыма изо рта, и вдруг сказал:
– Нас зовут.
Я повернулась. Конечно, юристы нам махали. У меня было
ощущение уборщицы, которую зовут прибирать грязь. Я встала, Ларри вслед за
мной.
– Ты уверен, что уже достаточно для этого оправился?
– Мне не поднять мертвого муравья, но посмотреть, как
это делаете вы, я могу.
У него под глазами легли синие тени и кожа натянулась возле
рта, но если он хочет изображать из себя мачо, кто я такая, чтобы его
останавливать?
– Отлично, пойдем работать.
Я достала из багажника соль. Носить с собой снаряжение для
подъема зомби – это вполне законно. Разве что мачете, которым я отрубаю головы
цыплятам, можно счесть за оружие, но все остальное совершенно безвредно. Отсюда
видно, как мало знают о зомби законники.
Эндрю Дугал уже оправился. Он все еще выглядел несколько
бледно, но лицо его было серьезным, озабоченным, живым. Рукой он разглаживал
лацкан пиджака. На меня он посмотрел сверху вниз – не потому, что был выше, а
потому, что он хорошо это умел. У некоторых людей есть природный талант
смотреть на других сверху вниз.
– Вы знаете, что здесь происходит, мистер Дугал? –
спросила я у зомби.
Он скосил на меня глаза поверх тонкого патрицианского носа.
– Мы с женой едем домой.
Я вздохнула. Очень тяжко, когда зомби не понимают, что они
мертвы. Они себя ведут так... ну, как люди.
– Мистер Дугал, вы знаете, почему вы на кладбище?
– Что происходит? – спросил меня один из юристов.
– Он забыл, что он мертв, – тихо ответила я.
Зомби смотрел на меня с выражением совершенной надменности.
При жизни он явно был занудливым и неприятным типом, но даже последнего мудака
бывает иногда жалко.
– Понятия не имею, что вы там лепечете, – произнес
зомби. – Вы явно страдаете искажением сознания.
– Вы можете объяснить, почему вы здесь, на кладбище? –
спросила я.
– Я вам ничего объяснять не обязан.
– Вы помните, как вы здесь оказались?
– Мы... конечно, мы приехали на машине.
В его голосе появились первые нотки неуверенности.
– Вы строите догадки, мистер Дугал. На самом деле вы
ведь не помните поездки на кладбище?
