Вода начинала заполнять проход и становиться глубже. Теперь
она была уже по колено. Это замедляло движение. А она – может ли она двигаться
в воде быстрее меня? Я не знала. Не знала – и все.
По спине прошел ветерок. Я обернулась, но там ничего не
было. Воздух был теплым и нес запах цветов. Это ламия? Может ли она поймать
меня по-другому, без погони? Нет, ламии умеют наводить галлюцинации только на
мужчин. Такая у них есть власть. Я не мужчина, и мне это не грозит.
Снова ветерок коснулся моего лица, мягко, тепло, насыщенный
густым зеленым запахом свежевырытых корней. Что же это такое?
– Анита!
Я обернулась, но сзади никого не было. Круг света выхватывал
из тьмы только туннель и воду. Не слышно было ничего, кроме плеска воды. И все
же... ветерок обдувал мою щеку, и запах цветов крепчал.
И вдруг я поняла, что это. Я вспомнила, как гнался за мной
вверх по лестнице ветер, которого не могло быть, и синие огни, как плавающие в
воздухе глаза. Вторая метка.
Тогда было по-другому, без запаха цветов, но я знала, что
это. Алехандро, как и Жан-Клод, не нуждался в прикосновении, чтобы поставить
мне эту метку.
Поскользнувшись на осклизлых камнях, я упала в воду по шею.
Встала на ноги, и вода была мне по бедра. Джинсы намокли и отяжелели. Я
двинулась вперед, пытаясь бежать, но для этого было слишком глубоко. Быстрее
было бы плыть.
Я нырнула, зажав в руке фонарик. Кожаный жакет тянул вниз,
замедлял движения. Я встала, расстегнула жакет и сбросила его в поток. Обидно
было его терять, но, если выживу, смогу купить новый.
Хорошо, что на мне была рубашка с длинными рукавами, а не
свитер. Раздеваться дальше было бы слишком холодно, а надо было плыть быстрее.
Лицо щекотал теплый ветер, горячий после холода воды.
Не знаю, что заставило меня взглянуть назад, – наверное,
чувство. Ко мне плыли в воздухе две черные точки. Если чернота может пылать, то
это оно и было: черное пламя, плывущее ко мне в теплом, пахнущем цветами бризе.
Впереди возвышалась скальная стена. Поток уходил под нее.
Держась за стену, я нащупала, может быть, дюйм зазора между скалой и
поверхностью воды. Очень неплохой способ утонуть.
Бредя по воде, я светила фонариком на стены. Вот оно: узкая
скальная полка, чтобы выбраться, и – везучая я! – еще один туннель. Сухой.
Я подтянулась на полку, но ветер ударил меня, как теплая ладонь.
Он казался хорошим, безопасным, и это была ложь.
Я повернулась, и черные огни спустились ко мне дьявольскими
светлячками.
– Анита, прими это!
– Пошел ты к черту! – Я прижалась спиной к скале,
окруженная теплым тропическим ветром. – Не делай этого, не надо!
Но это был лишь беспомощный шепот.
Огни медленно снижались. Я ударила по ним рукой, и они
прошли через нее, как призраки. Запах цветов стал удушающим. Огни вошли в мои
глаза, и на миг я увидела мир сквозь цветное пламя и черноту, которая была вроде
света.
И все. Мое зрение ко мне вернулось. Теплый ветер медленно
затих. Только запах цветов прилип ко мне, как дорогие духи.
Слышно было, как в темноте движется что-то большое. Я
медленно подняла фонарь в темнокожее лицо кошмара.
Коротко стриженные черные прямые волосы вокруг худого лица.
Золотые глаза с вертикальными прорезями зрачков смотрели неподвижно, не мигая.
Худой торс подтягивал ко мне бесполезную нижнюю часть.
Ниже талии он был весь прозрачная кожа. Ноги и гениталии все
еще были видны, но они сливались вместе, образуя змееподобную форму. Откуда
появлялись бы у ламий детеныши, если у них нет самцов? Я смотрела на то, что
было когда человеком, и у меня вырвался вопль.
Он раскрыл пасть, и показались клыки. Он зашипел, и с
подбородка у него закапало. В глазах не осталось ничего человеческого. Ламия
была больше человеком, чем он, но если бы я превращалась в змею, я бы,
наверное, тоже сошла с ума. Может быть, сойти с ума и лучше в такой ситуации.
Вытащив браунинг, я в упор выстрелила ему в пасть. Он с визгом
отпрянул, но крови не было, он не подыхал. Черт побери!
Издалека донесся усиленный эхом крик:
– Раджу!
Ламия звала своего самца, а может быть, хотела предупредить.
– Анита, не трогай его!
Это уже Алехандро. Сейчас ему хотя бы приходилось орать,
шептать мне прямо в сознание он не мог.
Тварь ползла ко мне, разинув пасть и наставив клыки.
– Скажите ему, чтобы он меня не трогал! – заорала я в
ответ.
Браунинг был уже в кобуре, да и все равно у меня патроны
кончились. Я ждала с фонарем в одной руке и ножом в другой. Если они успеют
сюда, чтобы его отозвать, – отлично. Я не очень верила в серебряный нож после
того, как серебряные пули не причинили ему вреда, но сдаваться без боя я не
собиралась.
Его руки покрылись кровью, когда он перетаскивал себя по
камням. Я себе представить не могла, что есть участь хуже, чем превратиться в
вампира, но вот она – ползет сюда ко мне.
Он был между мной и сухим тоннелем, но двигался мучительно
медленно. Я прижалась спиной к стене и встала на ноги. Он задвигался быстрее,
направляясь ко мне. Я попыталась пробежать мимо, но рука сомкнулась на моей
лодыжке и дернула меня на землю.
Монстр схватил меня за ноги и стал подтягивать к себе. Я
села и всадила нож ему в плечо. Он заорал, по руке его потекла кровь. Нож
ударил в кость, и монстр дернулся, выдернув его у меня из руки.
Потом он откинулся назад и ударил мне в икру клыками. Я
вскрикнула и выхватила второй нож.
Он поднял морду, из пасти стекала кровь, и тяжелые желтые
капли прилипали к клыкам.
Я всадила лезвие в золотистый глаз. Монстр завопил, оглушив
меня эхом. Потом завалился на спину, змеиное туловище задергалось, руки когтили
воздух. Я стаяла кататься вместе с ним, изо всех сил дергая нож в ране во все
стороны.
И почувствовала, как острие ножа заскребло по его черепу.
Монстр продолжал драться и дергаться, но он был ранен, насколько я могла его
ранить. Я оставила нож у него в глазу, но выхватила тот, что был зажат в плече.
– Раджу, нет!
Я посветила фонариком на ламию. Ее бледный торс сверкнул
мокрой кожей. Рядом с ней стоял Алехандро, почти исцеленный. Никогда не видела
вампира, который так быстро залечивает раны.
– Ты мне смертью ответишь за их смерть! – крикнула
ламия.
– Нет, эта девушка моя.
– Она убила моего самца! Она умрет!
– Сегодня я поставлю ей третью метку. Она будет моим
слугой. Это достаточная месть.
– Нет!
Я ждала, что начнет действовать яд, но пока что укус только
болел, но не горел и не немел – ничего. Я посмотрела в сухой туннель, но они
просто пойдут за мной, а я не могу их убить – сегодня. Но будут другие дни.
