Он чувствовал их. Они приближались. Алекс знал всё, что происходит на поверхности и во всех закоулках громадного лабиринта – сам не понимая, каким образом, но знал. Проклятая Аделина недалеко, пытается добраться к центру катакомб… Замечательно. Кравцов спешит за ней – еще лучше. Они умрут первыми, пусть на одно мгновение, но раньше остальных.
Окровавленные губы Первого Парня растянулись в ухмылке, обнажив окровавленные зубы. И он отправился за подрывной машинкой. Штык-нож по-прежнему торчал под его левой лопаткой…
13
Пистолет-пулемет ППШ, стоявший возле резного не то ларя, не то сундука, исчез. Заодно исчез и диск от него, лежавший на крышке пресловутого предмета меблировки. Теперь там белел листок бумаги, прижатый знакомым металлическим предметом – Даниной рогаткой.
Записка. Крупные буквы, выведенные перьевой чернильной ручкой, наверняка найденной в хозяйстве Ворона: «Кравцов, мы идем к шахте. Пора делать выбор – и я выбрала. Ада».
Писатель торопливо убрал записку в карман. Мельничук сделал вид, что ничего не замечает, что всего лишь с любопытством разглядывает обстановку подземных апартаментов. Подчиненные подполковника остались снаружи, за дверью без замков.
Кравцов с нехорошим подозрением сунул руку под ларь. Так и есть… Все подробнейшие планы подземелий Ада прихватила с собой.
Всё впустую… Мельничук понапрасну поставил на кон свою карьеру. Шансов спасти детей нет, можно долгие недели блуждать под землей, пытаясь случайно натолкнуться на ход, ведущий к графским руинам. И недоступно самое сердце катакомб – уходящая в непредставимые глубины шахта. Остается лишь вернуться наверх по дорожке из вороньих трупиков.
Он поделился печальной новостью с Мельничуком. Подполковник оторвался от изучения небольшого ящика, стоявшего неподалеку от входа и чем-то его заинтересовавшего. И тут же предложил вполне достойный милиционера план:
– Вызовем кинологов? След свежий, может сработать.
Кравцов покачал головой.
– Вы чувствуете хоть один запах? Их тут нет. Вообще. Воздух словно стерильный. Представляете, какая вонь должна идти от груды дохлых птиц? Но не идет…
Мельничук недоверчиво хмыкнул, приблизил лицо к пылающим свечам, глубоко втянул воздух. Достал свою фляжку, отвинтил пробку, снова принюхался… Сказал неуверенно:
– Действительно… Но собака не человек, чутьё в тысячи раз лучше …
Кравцов не ответил. Он был уверен, что собаки вообще откажутся добровольно зайти под землю – давно замечено, что животные старательно избегают нехороших мест. Писателю пришло в голову другое соображение.
Едва ли Ворон таскал с собой громоздкие рулоны. Да и в рассказанных Мышом сказках предки старика ничем подобным не пользовались. Заучивали многие листы наизусть? Или…
Он закрыл глаза и попытался понять, как пройти отсюда к шахте. И понял, что знает. Эйдетической памятью – способностью на всю жизнь запомнить мельком увиденный текст или схему – Кравцов не обладал. Необходимые ходы, повороты и развилки представлялись мысленному взору реальные, а не нарисованные на бумаге… Это, пожалуй, часть наследства. Возможно, самая безобидная часть. Интересно, что еще успела напихать Тварь в гены его предков? Точнее сказать – совсем не интересно, век бы не знать…
– Пошли, – сказал Кравцов. – Я отыщу дорогу.
Мельничук спросил неожиданное:
– Чагин мог сюда добраться?
– Не знаю… Едва ли.
Подполковник кивнул на ящик, который незадолго до того столь внимательно изучал.
– Кто еще мог тут побывать? В этой таре недавно лежали гранаты. И детонаторы к ним.
Кравцов пожал плечами и ничего не ответил. Хотя подозревал, кто забрал и автомат, и гранаты. И для чего.
14
Что они сбились с пути, стало ясно еще до того, как в бобине закончился шнур.
Началось всё час назад, когда перед Аделиной и мальчишками оказалась тройная развилка вместо двойной, обозначенной на плане. Пещерник объявил, что один из ходов через сотню-другую шагов закончится тупиком – потому и не изображен на карте. Проделав несколько манипуляций с зажженной свечей, стал утверждать, что тупик в левом ответвлении – идти надо в среднее.
Даня же настаивал, что средний туннель – гораздо более узкий – относительно недавнего происхождения. И оттого не попал на план. Идти соответственно надо в левый. Аделина в их споре не участвовала.
Дискуссия завершилась победой Дани. Впрочем, Васёк согласился с ним для вида, уверенный, что очень скоро их экспедиция упрется в глухую стену – придется вернуться и волей-неволей отправиться в средний ход. На всякий случай они вколотили костыль в податливый камень, привязали конец шнура (до сих пор путь сомнений не вызывал, и этим страховочным средством маленький отряд не пользовался).
Как вскоре выяснилось, Пещерник ошибался. Они прошли сотню шагов, и другую, и третью… Никакого тупика. Наоборот, вскоре лучи фонарей выхватили из темноты два темных провала. Новая развилка. Даня сверился с планом и уверенно свернул направо.
Что и он ошибся тоже, стало ясно, когда с бобины сошло три четверти шнура. Лабиринт упорно не хотел соответствовать своему изображению. То попадался крутой поворот хода, не указанный на карте, то расстояние до развилки оказывалось короче или длиннее, чем следовало из масштаба…
Наконец они вышли в небольшой овальный зал, из которого во все стороны расходилось семь туннелей. Даня посмотрел на карту – ничего похожего.
– Заплутали… – уныло сказал он. Снял спелеологическую каску, провел рукой по взъерошенным волосам.
Пещерник присел на каменный обломок – замаялся, тащить тяжеленную сумку с гранатами выпало именно ему. Но ответил достаточно бодро:
– Пошли обратно, по веревке! Где-то пропустили какой-то поворот. Поищем и найдем.
– Подожди, – запротестовал Даня. – Место тут приметное, небось всего одно такое… Если поймем, где оказались, может и не придется возвращаться. Напрямик выйдем.
Он вопросительно взглянул на Аделину. Та промолчала, за все время их похода девушка не произнесла и десятка слов. Даже – Даня изумился – никак не отреагировала на ППШ и гранаты, реквизированные братом в «Вороньем гнезде».
Изучать карту мальчишкам пришлось вдвоем. Увы, сколько они ни всматривались в хитросплетение нарисованных ходов – приметная овальная пещерка с семью выходами не обнаружилась. Оставались, правда, еще полтора десятка листов – их, свернутые в рулон, несла Ада. Но и без них ясно – как-то они сумели незаметно перейти на другой уровень, опустились ниже или поднялись выше зала с шахтой. Придется возвращаться.
Двинулись обратно – ППШ перекочевал к Пещернику, а бобина – со спины Дани на грудь. Он шагал медленно, аккуратными витками сматывая шнур. Затем неожиданно остановился. Прошептал растерянно:
