Значить это могло всё, что угодно. Например, что Архивариус всучил дезинформацию под видом двух малоизвестных историй (особенно – второй) – обернув для пущего правдоподобия легко проверяемыми фактами.
Но зачем, для чего?
Либо – раскопанная им провокация, подорвавшая позиции Лабзина и мартинистов, – действительно ТАЙНА. Но у гэбэшников, даже бывших, делиться тайнами за здорово живешь не принято.
Кончилось тем, что плюнув на анализ разговора состоявшегося, Кравцов решил подготовиться к беседе грядущей. На чем Пашка-Козырь оборвал своим звонком рассказ Архивариуса? На истории разрушения дворца, в войну служившего штабом испанской «Голубой дивизии». Вот и посмотрим, что имеется в Сети на сей счет. А потом попросим Архивариуса продолжить – и сравним две версии…
Спустя час Кравцов убедился, что информации об этом событии в Интернете хватает. Но при этом источники отчаянно противоречат друг другу.
Общая канва событий, впрочем, совпадала: дескать, летом 1943 года у испанцев состоялось некое торжественное мероприятие – с раздачей наград и приглашением высших немецких чинов. Вот тут-то и был нанесен удар, превративший в руины «Графскую Славянку».
Но в деталях начиналась полнейшая путаница.
Одни источники указывали, что в гостях у испанцев собралось всё немецкое высшее начальство войск, действовавших под Ленинградом: командующий 18-й армией генерал-полковник Линдеман, начальник его штаба генерал-лейтенант фон Клюффе, еще несколько генералов… Однако другие авторы писали лишь о некоем анонимном «представителе немецкой Ставки» (об одном!).
Но это еще полбеды.
Совершенно разнились описания налета.
По одной версии, удар нанесли дальнобойные корабельные пушки, снятые с одного из балтийских линкоров и установленные на железнодорожных платформах. Их батарея располагалась в районе нынешней станции «Проспект Славы» – однако с места постоянной дислокации не стреляла, каждый раз выезжая для стрельбы на новую позицию.
Кравцов припомнил, что своими глазами видел одну такую пушечку, установленную на платформе, – в музее железнодорожной техники. Действительно, внушительная конструкция. Такие легко могли забросать дворец Самойловой «чемоданами» с двадцатипятикилометровой дистанции.
Однако авторы второй версии уверенно утверждали: по «Графской Славянке» отработали фронтовые 152-миллиметровых гаубицы 73-го армейского артполка.
И, на закуску, третья версия: артиллерия вообще тут ни при делах! Испанский штаб разбомбили самолеты 7-го БАПа ВВС КБФ!
[8]
Короче говоря, можно выбирать на вкус.
Или не выбирать – а признать, что имели место несколько попыток уничтожить штаб франкистов…
Оценка последствий налета тоже разнилась. Число погибших колебалось от 20 до 100. Одни источники утверждали, что командовавший испанцами генерал Инфантес был убит, другие – что уцелел, а убит неназванный «офицер Генерального штаба». Немецкого? Испанского?
Впрочем, этот пункт разногласий был вполне объясним: очевидно, одни авторы пользовались советскими, а другие – германо-испанскими источниками. Противоборствующим же сторонам всегда свойственно искажать цифры своих и чужих потерь в любом боестолкновении.
Кстати – генерал Инфантес остался-таки жив. После войны были изданы его мемуары, отнюдь не оборванные на лете 1943-го.
Еще одна странность – разнились даты артиллеристского (авиационного) налета. Называлось их аж три: 18 июня, 18 июля, 19 июля…
При виде первой из них Кравцов помрачнел… Да что же за роковой день такой?
Хотя… июнь – июль… разница в одной букве. Сетевые авторы любят пользоваться чужой информацией, не утруждая себя проверками – и могли растиражировать случайную опечатку.
Впрочем, дату можно было как раз проверить. Одни источники глухо именовали торжественное мероприятие испанцев, оборванное не то бомбами, не то снарядами – «франкистским праздником». Другие конкретизировали: годовщина Освободительной войны. Надо думать, той самой, что у нас именуют «мятежом генерала Франко». Тогда июль, сомнений нет. Насколько помнил Кравцов, сигнал к мятежу – радиосообщение «Над всей Испанией чистое небо» – прозвучал 16 июля 1936 года. Началось всё в Марокко – а собственно на испанскую территорию мятежники высадились не то два, не то три дня спустя.
И все равно: дату 18 июня с порога отвергать не стоило. Больно уж много всевозможных событий происходило в этот день в разные годы… В конце концов, никто не доказал, что артналет был однократным.
8
Взглянув на часы, Кравцов усомнился: стоит ли встречаться с Архивариусом именно сегодня? Дело шло к вечеру, побеседовать надо бы неторопливо и обстоятельно, – а до этого предстояло еще раз хорошенько обдумать собранную информацию. Вчитываться в открываемые интернетовские страницы он перестал – просто перекачивал информацию на дискеты. Не только про войну и «Голубую дивизию» – все файлы, где упоминалась «Графская Славянка» и графиня Самойлова. После почитаем… За три часа не объять необъятное и уж тем более – не проанализировать.
Завтра, решил Кравцов, поговорю с ним завтра, хорошенько подготовившись к разговору, поработав ночью со всем этим мутным морем мутных фактов…
Чуть позже господина писателя посетило второе сомнение: а увидит и откроет ли его электронный раритет 386-й серии пресловутое «мутное море»? Едва ли…
Впрочем, эту проблему он разрешил, не откладывая. Закончив сеанс, поговорил с менеджером интернет-кафе, прошел с ним в служебное помещение – где и стал вскоре за разумную сумму обладателем пентиума второго поколения. Пятилетний возраст этого чуда техники делал его, по мнению менеджера, никчемной рухлядью. Но для работы с Интернетом и кодировками, недоступными 386-му, агрегат вполне годился. Загрузив приобретение в «ниву», Кравцов поехал обратно, в Спасовку.
…Осторожно опустив на пол коробку, он отодвинул лист обшивки, коснулся рубильничка сигнализации. Опущен! Что за… Точно ведь включал, уезжая!
– Я отключил эту игрушку, Леонид Сергеевич, – прозвучал знакомый голос.
Предания старины – V
Артналет. 18 июня 1943 года
Позиция у них была аховая, что и говорить. Графская усадьба, где обосновался штаб испанцев, видна как на ладони… Но это первый и единственный их козырь. Все остальные – у фрицев.
Группа под командованием младшего лейтенанта Крапивина засела в негустой осиновой рощице на склоне долины Славянки: с одной стороны кочковатая луговина, с другой – густо поросшая кустарником пустошь. И те кусты, когда начнут прочесывание с собаками, ничем и никому не помогут.
А оцепят район и начнут прочесывать очень быстро. Это был не первый рейд Крапивина – в отдельном батальоне разведчиков-корректировщиков он считался долгожителем, дважды вырывался из готовых захлопнуться ловушек – со стрельбой, теряя людей, и носил на груди «Красную Звезду», полученную за результаты корректируемого его группой артналета.
