…Дождь на улице ослабел. Но светлее не стало – воздух заполняла водяная взвесь, а низко ползущие свинцовые тучи перекрывали путь последним лучам заходящего солнца. «Газель» катила по Больничной улице. Пожилой водитель ехал осторожно – фары помогали слабо. Огибал самые огромные лужи – благо другие участники дорожного движения напрочь отсутствовали. Под колеса метнулся темный, плохо различимый силуэт. Тормоза завизжали… Поздно – машина содрогнулась от хорошо ощутимого удара.
Водитель распахнул дверцу, недоумевая: кого же он сбил? Для человека слишком низкий, для собаки слишком массивный… Поставить ногу на землю он не успел. Вернее, поставил – но отнюдь не на землю. На что-то мягкое, упруго раздавшееся. Взглянув вниз, водитель заорал. И орал всю оставшуюся жизнь. Секунд тридцать.
А еще через пару минут «Газель» вновь покатила по Больничной улице. Столь же медленно и осторожно. Лужи, правда, больше не объезжала.
15
– Ишь чё надумал, ваше благородие, – пробасил третий голос. – Помереть ему невтерпеж. Ты ее, смерть, заслужи есчё… Не слушай его, внучек. Делай, что должно.
«Царь»… – догадался Кравцов. Родственника поддержал Летучий Мыш, пропищав:
– Правильно! Ты, ротмистр, хоть знал, куда полез и зачем. А я?! Я-то за что? Всего-то залетел в неудачный момент в неудачное место – думал, посплю денек и дальше полечу… Ага. Третью сотню лет не то живу, не то сплю – и не жалуюсь.
Кравцов подавил улыбку, вызванную спорами между порождениями спящего мозга. Может, не стоит участвовать в этом фарсе? Взять да и проснуться?
Мыш, похоже, обладал даром телепатии. Потому что посоветовал:
– Так проснись, дело нехитрое. Вон, сунь руку в огонь, – и готово.
Господин писатель с сомнением посмотрел на факел. Очень уж тот убедительно пылал – потрескивал, слегка коптил, ронял капли горящей смолы. Совать руку в пламя, столь похожее на настоящее, не хотелось. Кравцов выбрал промежуточный вариант – подставил ладонь под упомянутую горящую каплю.
Боль обожгла – настоящая, без дураков, боль.
Летучий Мышь захихикал:
– Купился, купился! Не бойся, проснешься – болеть не будет! Ладно, давай решим так: я, то есть все мы, – часть тебя. Часть твоего сознания, или подсознания, или надсознания… Обзови как хочешь, я Юнгов с Фрейдами не читал. В общем, та часть твоей личности, которая уже во всем разобралась. Сложила мозаику из всех разрозненных фактов. И поверила в получившуюся картинку. Такой вариант устраивает?
– Вполне. Ну и что же ты хочешь от меня, часть моего сознания?
Ответил Дибич:
– Вам, милостивый государь, стоит делать то, что вы хорошо умеете. Пишите.
– Пиши, Ленька, пиши, – поддержал Кравцов-прадед.
– Но что писать? О чем? – не понял правнук.
В разговор вступил новый голос. На сей раз тенор. Несмотря на ровный тон, чувствовалась в нем привычка командовать. А еще иноземный акцент – спрятанный глубоко-глубоко.
– Все просто, сударь. Пишите о том, что видите.
– Закрой глаза – и увидишь, хи-и-и-и-и… – развеселился Летучий Мыш. – Я тебе сказочку расскажу, а ты ее и увидишь. И запишешь. И всё сбудется… Вот прямо сейчас и закрой.
Кравцов послушно опустил веки. И действительно увидел.
16
Юрка Зырин жил в Спасовке, а работал (вернее, служил) в Царском Селе, в железнодорожной милиции. Милиционером, естественно.
Понятное дело, никакого права останавливать катящие по трассе Гатчина-Павловск машины он не имел, для таких дел ДПС и ГИБДД существуют. Зато Юрка имел милицейскую форму и жезл, самолично выстроганный, раскрашенный черной и белой красками. Этого хватало, чтобы приносить Зырину небольшой приварок к зарплате. Впрочем, в своей неправомерной деятельности лжегаишник чересчур не усердствовал и разбогатеть на ней не мечтал – совершал редкие набеги на трассу в поисках денег на выпивку да на опохмелку.
Вот и сегодня он вооружился жезлом и терпеливо поджидал жертву на обочине неподалеку от своего дома – впереди выходной, поллитровка (самая дешевая, паленая) стараниями Юры и двух его приятелей моментом показала дно, а денег на продолжение банкета ни у кого из троицы не оказалось… Натянув форму, Зырин дождался, пока дождь ослабнет – и отправился на охоту.
Какую попало машину при таком рискованном промысле не остановишь. Но увидев «Газель»-фургон, Юра сразу понял: его клиент! Грузовичок катил медленно и несколько зигзагообразно. Наверняка шофер тоже принял слегка на грудь, не ожидая встретить на пустынной второстепенной трассе инспектора. Ну а коли рыльце в пушку, на отсутствие нагрудного знака внимания не обратит, и официальной квитанции требовать не станет. Отстегнет без разговоров стольник и будет безмерно рад, что не расстался с правами…
Зырин решительно шагнул на проезжую часть, преградив «Газели» дорогу. Повелительно взмахнул самодельным жезлом.
И через секунду испуганно отдернулся – бампер машины застыл в считанных миллиметрах от форменных милицейских брюк. Юра подумал, что принял водитель не чуть-чуть – а слегка побольше. И слупить с такого меньше двух сотен – непростительный грех. Но спустя секунду разглядел сидевшего за рулем человека и понял, что придется искать другую жертву.
– Здорово, Колян! – радостно поприветствовал хорошего знакомца, распахивая дверцу. – Тебя чё, с «голландки» на эту…
Он осекся. Вместо продолжения фразы из горла вылетел нечленораздельный звук. За рулем сидел не Колян Прохоров. Вернее, не совсем Колян. Не полностью. Верхняя часть туловища дружка, измазанная чем-то липким и лоснящимся, торчала из заполнившей салон мерзкой шевелящейся груды. Тягучая, медленная струйка слизи потекла из кабины к форменным милицейским ботинкам. Не совсем Колян молча смотрел на Юру мертвыми глазами, лицо застыло искаженной маской…
Зырин сделал шаг назад. Второй. Третий… Табельный ствол был в кобуре, и сейчас – именно сейчас – Юра мог легко добить издыхающую тварь парой выстрелов. Но о такой возможности он не подумал. Подумал другое: «Ну сука Анчутка… Что ж за …ня в ее водку намешана?!»
Дверца машины закрылась словно сама собой – руки Коляна от руля так и не оторвались. «Газель» тронулась с места и покатила дальше.
Дождь закапал гуще. Шагая к дому, Зырин твердил себе: «Надо завязывать, надо завязывать, надо завязывать…» С чем ему надо завязать – с незаконным дорожным промыслом или с потреблением водочных суррогатов – Юра не уточнял.
Через несколько минут «Газель» протаранила новенькую ограду озера-провала. Остановилась на берегу. Тварь, уменьшившаяся раза в четыре по сравнению со своими размерами в морге, выпала из кабины. Полежала, собираясь с силами – и потащилась к воде. Верхняя часть тела Коляна Прохорова осталась лежать в машине – сморщенная, скомканная, похожая на надунную куклу с выпущенным воздухом.
