6
Архивариус слышал весь разговор Чагина с подчиненными – но не понял ни слова. Слов как таковых и не было – писк, меняющийся по громкости и высоте. Цифровая кодировка речи, наверняка с шифрацией-дешифрацией. На аппаратуре для связи «Рапира» не экономила…
Конечно, любой шифр можно расколоть и настроить соответствующим образом дешифратор – но нет времени обращаться специалистам таких дел.
Но и без того ясно – ничего Архивариусу не примерещилось, «Графская Славянка» обложена плотно. Неважно, просто ли орлы из «Рапиры» охраняют писателя или занимаются «ловлей на живца», – в любом случае Кравцову ничего в данный момент не грозит.
Можно заняться другим делом. Попытаться выяснить, отчего все-таки Чагин отдал приказ о ликвидации? Как ни ломал голову Архивариус, возможных причин тому не видел. Крепло подозрение: действительно самодеятельность нижних чинов… Но и у нее должна быть причина…
7
Похоже, Дане надоело сидеть и лицезреть погрузившегося в пучину размышлений господина писателя. И мальчик потянулся к стоявшему рядом с койкой ружью – подростков всегда манят смертоносные игрушки, и Даня исключением не был.
Кравцов отреагировал непроизвольным резким жестом, мгновенно оборвав размышления. Некоторые рефлексы застревают в подкорке навсегда. И при нужде моментально просыпаются. Когда кто-то тянется к твоему оружию, например.
– Извините, – смутился Даня. – Можно посмотреть?
Дробовик не был заряжен. Но Кравцов переломил его, заглянул в патронник – и потом протянул мальчику. Тоже не то рефлекс, не то закоренелая привычка: свой ствол заряженным в чужие руки не давать. Никому. Никогда.
Даня приложил приклад к плечу, прицелился в видимую лишь ему цель за окном. Лицо стало жестким, собранным. Не детским… Поставил оружие обратно в угол со вздохом:
– Да уж, не рогатка…
Пресловутое орудие, кстати, и сейчас торчало у Дани за поясом. Похоже, он не расставался с ним никогда. Кравцов кивнул на рогатку:
– Не прибедняйся, мощная штука, шагах в десяти стальным шариком не хуже пули с ног свалит… Сам делал? На вид почти как заводская.
– Сам, – подтвердил Даня. И тут же без перехода, добавил: – Адка совсем другая стала… В последние два дня.
Интересно… Ада стала другой значительно раньше – когда начали бесследно исчезать воспоминания обо всем, связанном с пентагононом. В последние два дня они с Аделиной не встречались.
– Поясни, – сказал Кравцов. Против желания прозвучало это жестко, по-военному, коротким приказом.
– Да не знаю я… Не такая – вот и всё. Взгляд порой… ну, будто не видит ничего… Спросишь о чем-нибудь – глядит, как бы и нет тебя. Потом – щелк! – включилась словно. Да, еще пару раз ночью слова бормотала. Странные, не русские, не английские, не… в общем, не слышал языка похожего… А вчера за обедом сидела – и тоже… отключилась. Я смотрю: вилкой по скатерти чертит – вот так! – быстро-быстро…
И Даня показал, как именно: изобразил пальцем на поверхности стола контур невидимого пятиугольника.
Вот оно что… Приближается 18 июня – и, похоже, к девушке стали возвращаться воспоминания. Пока смутные, пока неосознанные. Но, возможно, смертельно опасные для Твари – Аделина успела собрать массу литературы и узнать массу информации о пентагононе – до внезапного своего беспамятства. Значит…
– Подожди пару минут, я быстро, – сказал Кравцов и вышел из сторожки, доставая на ходу мобильник.
Звонить Чагину при мальчике не хотелось – а позвонить необходимо. Появились конкретные и реальные задачи для его оперативников, не приученных бороться с потусторонним. Взять в плотное кольцо Гнома. И – под плотную охрану Аделину. А еще плотно прочесать заросли кустарника в долине Славянки – там, судя по всему, до сих пор существовал вход в катакомбы. Многочисленной команде седоголового вполне по плечу.
Если с засевшей под Поповой горой сущностью оперативными методами не потягаешься – то с людьми, ставшими орудиями Твари, это сделать можно…
И тут казавшийся очевидным план дал глубокую трещину – и рассыпался на обломки. Чагин на связь не вышел.
Прямой его номер, сообщенный Кравцову, не отвечал. Оказался в «мертвой» для мобильной связи зоне?
Господин писатель позвонил по второму телефону – на пульт оперативного дежурного «Рапиры». По словам Чагина, тот при помощи рации мог связаться с шефом, находящимся где угодно…
Дежурный спросил, кто звонит. Дежурный попросил «подождать минутку».
Кравцов подождал – минутку. Затем вторую. Затем третью… Секунды мелькали на экранчике «моторолы», сливались в минуты… Кравцов матерился – сначала мысленно, затем вполголоса. Даня выглянул из вагончика, увидел стоявшего с трубкой Кравцова, юркнул обратно. Наверное, лицо у господина писателя было в тот момент не самое ласковое.
Когда двадцатая первая минута ожидания истекала – дежурный объявился в эфире. Извинился: связаться с шефом нет никакой возможности. Попробуйте позже.
Черт побери! В такой момент… Кравцов постоял недолго в растерянности. И вновь почувствовал то, что не давала заметить злость в минуты ожидания – чужой враждебный взгляд. Взгляд из развалин.
Он поспешно вернулся в бригадирскую.
«Не будь дураком! – пропищал знакомый голос Летучего Мыша. – Используй мальчишку и его команду!»
Кравцов резко обернулся – в ту сторону, откуда, казалось, доносился писк. Обернулся, почти уверенный – под потолком бригадирской висит гигантский нетопырь. Никого…
Даня посмотрел на писателя удивленно – никаких посторонних голосов мальчик явно не слышал. Галлюцинация… Замечательно…
Ладно, совет в любом случае толковый. Иначе – хоть разорвись – повсюду не успеть.
– Мне нужна твоя помощь, Даниил, – сказал Кравцов, впервые назвав мальчишку полным именем.
– А мне ваша, – не смущаясь, заявил Даня. – Бартер?
– Ты о чем?
– Я о Гноме. Надо это дело закончить. А мы не знаем как.
– Так ведь и я о нем же… Правда, не только о нем.
Кравцов быстро и четко объяснил задание: пятерка не должна спускать глаз с Гнома. И с Аделины. О любых изменениях в обстановке немедленно сообщать ему на мобильник. Заодно поговорить со спасовскими сверстниками: может, кто-нибудь в своих играх обнаружил ход, ведущий под землю?
– Что за ход?
Кравцов пояснил приблизительное местонахождение норы.
– Сами разыщем, – пообещал Даня. – Гном, не знаю уж отчего, сидит сейчас тише мыши: на работу да в магазин выходит, и всё. Борька за домом его с утра приглядывает – так тот даже на двор не вылазит. А Пещернику лишь сказать, что рядом целое подземелье – носом землю рыть будет. Найдем нору эту, не сомневайтесь.
