Громыхнул взрыв, крейсер вздрогнул. Сходившиеся створки люка уже не позволяли увидеть пароходик, но и без того все понятно… Саданули на прощание УРСом, а скорее просто заложили заряд взрывчатки.
Мелкие обломки падали в море в зоне видимости, одни тонули, другие, деревянные, оставались покачиваться на волнах, расходящихся после взрыва. Прощай, «Р-13». Все-таки твой номер оказался для тебя несчастливым…
Время шло, ничего не происходило. Казалось, безы, оставшиеся с Алькой и его товарищами, сами не знали толком, что делать с гостями, и ждали на сей счет приказа от начальства.
Потом приказ поступил – неслышный, переданный через «балалайки»…
Исполнили приказ очень быстро, почти неуловимо для взгляда: только что Алька стоял на ногах – и вот уже лежит на холодном металле, руки заломлены за спину и зафиксированы не то наручниками, не то еще чем-то в том же роде… Все тренировки, все спарринги по рукопашке оказались ненужной тратой времени. Рядом лежал Наиль…
Рукоять ножа должна была давить на живот, но не давила – клинок исчез из подаренных Митрофаном ножен, исчез незаметно для Альки. Оставшись без работы, эти ребята с голоду не умрут, вполне смогут подрабатывать карманниками-щипачами.
А на Хвате отработанная методика дала сбой. Такие же быстрые, неуловимые движения, но на палубе в результате растянулся не гигант, а один из пытавшихся уложить его безов. Второму повезло меньше – он оказался в клешне Хвата, руки притиснуты к телу, попытался достать ногой – и не достал. Яростные матерки беза (первые слова, произнесенные во всей этой сцене) сменились хрипением, когда чудовищные пальцы сжались чуть сильнее…
Но попытка сопротивления длилась очень недолго. Негромкий щелчок – Хват дернул свободной рукой, словно пытаясь отогнать муху или пчелу, клешня разжалась, без выскользнул на палубу. Следом – неторопливо, как спиленное дерево, – упал Хват. Импульсный парализатор, решил Алька. Что дальше делали безы с Хватом, он разглядеть не смог без риска вывихнуть шею.
Что-то у Командира пошло не так, что-то не сложилось, если гостей крейсера столь решительно превратили в пленников…
Разочарование… Только оно и осталось у Альки. Не хотелось ничего. Лежать на холодном металле палубы и ни о чем не думать. В особенности об ожидающей его судьбе. Но поганые мысли в голову все же лезли…
Самым оптимистичным представлялся такой вариант: на Станцию он все-таки попадет, но там не задержится – передадут на периметре патрулю ОКР: добро пожаловать домой, пропавший без вести рядовой Нарута… А пессимистичных вариантов не счесть: могут без затей расстрелять, могут высадить на берег и бросить здесь без еды и топлива, могут…
Альку и Наиля рывком подняли на ноги, подвели к какой-то не то каморке, не то здоровенному встроенному шкафу, распахнули дверцы… Ствол «дрели» дернулся недвусмысленным жестом: внутрь, живо! Наручники с них так и не сняли…
В шкафу – иного названия это помещеньице не заслуживало – оказалось тесно, пахло смазкой, еще чем-то химическим… Никакого освещения, но совсем темно не было – свет просачивался сквозь дверцы, неизвестно для каких надобностей выполненные как жалюзи, из наклонных металлических полосок.
Выстрел… Приглушенный, едва слышный, но Алька не усомнился – пальнули из «дыродела». Он напрягал слух – тишина, лишь доносился слабый шум каких-то работающих механизмов. Секунды тишины превратились в минуту, в другую… Надежда, приподнявшая было голову, уныло вздохнула и вновь свернулась в клубочек.
Потом взвыла «дрель» – стрелок давил на спуск, не жалея боезапаса, причем где-то рядом, чуть ли не в соседнем отсеке… Словно по сигналу, тут же начали стрелять в другом месте – одиночными, но часто и беспорядочно.
Алька припал к щели в дверце, но толком ничего разглядеть не смог – смотреть приходилось вниз, под крутым углом, и в поле зрения попали только ноги беза, стоявшего неподалеку от шкафа. Ноги дернулись и снова застыли, словно их владелец совсем уж собрался побежать, но в последний момент передумал.
А стрельба раздавалась уже по всему кораблю… И это было абсолютно непонятно. Даже если Командир вступил в бой, никак не мог он драться в нескольких местах одновременно.
По металлу загрохотали шаги, неторопливые, уверенные. Охранявший пленников без шагнул навстречу подходившему, теперь Алька мог видеть только его ботинки. Зато услышал слова:
– Что там за…
Фраза оборвалась. Охранник упал. Ноги беза еще двигались, словно он пытался поползти, но не хватало сил… Но на самом деле возле металлического ящика лежал мертвец. Не может человек, лежа на животе, смотреть в потолок, – если еще жив…
Шаги теперь удалялись, и Алька так и не увидел, кто здесь прошагал, походя свернув шею человеку, их охранявшему. Наиль тоже пытался что-то разглядеть сквозь узенькие щелки, и тоже безуспешно.
Охранник замер неподвижно. Ненадолго, секунды на две или три. Потом вновь зашевелился, и это уже не были предсмертные судороги. Без встал на четвереньки, затем на ноги. Попытался подхватить свою «дрель», валявшуюся рядом, и не смог – пальцы скользили рядом с оружием, не касаясь его. Лицо его по-прежнему смотрело за спину – мертвое лицо со струйкой крови, тянущейся из угла рта.
Алька вспомнил разговор на причале, свои дурные вопросы, адресованные Командиру. Ты хотел знать, как это происходит? Вот так оно и происходит… Без всяких «встань и иди».
– У-у-у-у-у… – прокомментировал Наиль процесс воскрешения. Вернее, процесс возвращения трупу части жизненных функций.
Без ухватился двумя руками за свою голову и с силой развернул ее. Нагнулся, подобрал пушку, пошагал куда-то, – такими же тяжелыми, размеренными шагами, как его убийца. Голова не держалась прямо, свисала набок…
Стрельба постепенно стихала, раздавались лишь отдельные редкие выстрелы.
– У-у-у… – за плечом звучало все то же бесконечное междометие, и Алька сообразил наконец, что оно означает не изумление, а всего лишь борьбу со рвотными позывами.
…Мертвец с изуродованным пулей лицом и в залитом кровью мундире выполнил необходимые манипуляции с клавиатурой, прямой канал связи был установлен, но человек без имени преднамеренно не позволил своему колоритному «помощнику» выйти из-под объектива камеры, – иногда разговор полезно начать, шандарахнув собеседника обухом по темени.
Хотя собеседник, чье изображение возникло на экране, казался способным перенести любой удар, да еще и врезать в ответ так, что мало не покажется. Плечистый здоровяк с тяжелым взглядом и неулыбчивым лицом, по левой шеке змеился старый шрам, преднамеренно оставленный в первозданном виде, не скрытый пластической операцией. В общем, колоритная личность.
Открывшуюся взгляду мизансцену он оценил почти мгновенно… Лицо не дрогнуло, но чуткий микрофон передал явственно слышимый хруст – не иначе какой-то подвернувшийся под руку предмет закончил свое существование в огромном кулаке.
– Что ты сделал с моими людьми?
