Книга Великая степь, страница 22. Автор книги Виктор Точинов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Великая степь»

Cтраница 22

С Прогоном бизнес канул вместе с оплаченными и не довезенным до Девятки товаром. А Пак сделал, казалось, непредставимое — стал вольным степным торговцем.

И — лучшим агентом Гамаюна.

8

Допрос собственной жены, начавшийся с неожиданной прелюдии, ничего Гамаюну не дал.

За отправную точку он взял дату засады на Ак-Июсе — но в Школе ничего необычного в предшествующие дни и недели не происходило. Не появлялись новые, ранее не ходившие дети кочевников. И ни у кого из своих не вспыхивал вдруг внезапный интерес к работе Милены — по крайней мере, доходящий до незапланированных контактов с учениками. Безопасность Школы обеспечивали все те же парни из Отдела, трижды проверенные — они тоже ни о чем подозрительном не докладывали. Новые сотрудники в штате в последние месяцы не появлялись, лишь сейчас, на каникулах, начали помогать три девчонки-старшеклассницы: есть у Милены идея, что контакт с ровесниками изрядно продвинет взаимное доверие. Одна из добровольных помощниц, кстати, Женька, дочь майора Кремера…

Тупик. Можно, конечно, усомниться и в трижды проверенных, и перетряхнуть всё и всех, но время, время… Гамаюну казалось, что именно сейчас, сегодня, самое позднее завтра, канал может сыграть свою главную роль. Страшную. Кровавую. Орда Нурали рядом… Или все-таки связь идет не через Школу? Тупик…

Звонок телефона оборвал эти мысли. Отдел, Багира. Срочно вызывают. Новости из степи, самые свежие…

Спустившись к машине, он вспомнил, что так и не поел. И айдахар с ней, с этой бараниной. В Отделе можно сообразить что-нибудь из консервов.

Но пообедать в тот день Гамаюну не пришлось.

VIII. Свои и чужие
1

Народу в помещениях Отдела оставалось немного — одни дежурили в степи, приглядывали издалека и незаметно за ставкой Нурали-хана, беззастенчиво используя преимущество сильной оптики. Другие (большинство) тоже приглядывали и тоже незаметно — за «орлятами». Впрочем, взвод охраны и две БМП снаружи Отдел прикрывали.

Шеф отсутствовал. Багира дежурила на телефоне. Вася Скоробогатов отсыпался, подложив под голову броник с вынутыми титановыми пластинами. (Для непривычного человека это примерно как спать на гладильной доске с наждачной поверхностью, но Вася провел ночь в степи, наблюдая за архаровцами Нурали.) Ткачик сидел в углу и о чем-то напряженно размышлял, в разговоры не вступая. Лягушонок поил «задержанного» Пака кофе без сахара и рассказывал ему о кровавой драме, расследованной самолично им, Лягушонком. (Отдел, объединив представителей почти всех наличествующих на Девятке силовых структур, взял на себя и функции пресловутых служб — от практически не нужной ныне ВАИ до уголовного розыска).

— Приезжаем… бли-и-ин… — Лягушонок широко округлил глаза. — Все так и есть! Площадка в кровище, и еще всякое валяется… Ну, костей свежих осколочки — маленькие. Мясца клочки, тоже крохотные… Трупа нет. Ни целого, ни кусками. Мы — к тетке, что звонила. А она ничего не видела, нос боялась высунуть, за телефон взялась, только когда все кончилось. Но звуки, говорит, вполне опознаваемые — мат, хрипы какие-то, а потом топором по живому: хрясь! хрясь! хрясь! Ну, блин, дожили… Сподобились. Чикатила свой завелся… И чего? Куда этот мужик с топором почапал? И расчлененку куда дел? Одна надежда — может, не маньяк, может, бытовуха какая. Ну, скажем, кто не в срок вернулся, бойца с женой застукал —да и позабыл с горя про табельное, за топор схватился… Ладно, мы по квартирам. Дом полупустой, в жилые стучимся, в нежилых двери вышибаем — с осторожностью, вдруг там этот, с топором… Ничего. Нет Чикатилы. Дальше, видать, пошел. С топором под мышкой и обрубками в мешке. В жилых квартирах пусто — белый день на дворе, кто на службе, кто где. Одну бабенку разбудили, достучались — вышла на площадку — хлоп! — вот те и тело образовалось… Ладно, привели в чувства — тоже ни сном, ни духом. Думаем: ломать остальные? Народ солидный живет, майоры да полковники… Но, видать, придется. Должен труп поблизости быть, куда ему деться… Прислушиваемся: не шевельнется кто за дверями? Чуть не принюхиваемся… И тут…

Лягушонок сделал драматическую паузу, подождал немного нетерпеливого вопроса от Пака, не дождался и продолжил:

— Чую — запашок знакомый из-за двери тянет. Даже два — спиртягой несет и кровушкой свежей… И на площадке шмонит, но оттуда сильнее. Ага! Дверка хиленькая, плечом двинул — входим, как положено: всем лежать! мордой в пол! А они уже лежат, в прихожей, вдвоем. Пьяный прапор, плюс… фрагменты. Если банку разбитую со спиртягой сосчитать — то втроем. А было как: у прапорщика с 16-й части сын родился. Ну, он в тот же день, как положено, отмечать начал — слегка, среди своих. А большой сабантуй решил на другой день закатить. Отоварил «баранку» — тогда только-только баранов на привоз пригонять начали; спиртяги трехлитровку достал. Домой идет, барана тащит — каждый встречный прапора поздравляет. Он им из банки накапывает, ну и себя не забывает. Непонятно, кто под конец кого вел — он барана, или наоборот. Но идут. По дороге прапору в голову стукает — барана зарезать. Прямо сейчас и здесь. Не дотащить, не по силам прапору баран уже… А сам в жизни скотину не резал, как подступиться — не знает. Короче, вынул табельный — и две пули в голову. Наповал. Кровь, понятно, не спустил. Дотащил, а дома разделать сразу решил, на площадке лестничной… Взял топор и…

О дальнейших приключениях барана и прапорщика Паку узнать не довелось.

В Отдел вернулся Гамаюн.

2

Балхаш. Волны лениво набегают на низкий, песчаный берег. До Девятки по прямой около трехсот километров. Берегом, в объезд — больше.

Переносной пульт воткнут острой частью прямо в песок — он странного вида, похож формой на луковицу, рассеченную поперек, с отрезанной корневой частью. На срезе нет переключателей и привычных глазу приборов — лишь ряды одинаковых небольших отверстий, никак не обозначенных. Но стоящего за пультом это не смущает — длинные, гибкие пальцы обеих рук быстро, как лапки шустрого насекомого, бегают по пульту, ненадолго погружаясь в отверстия. Пальцев на каждой руке — восемь.

Все бесполезно. Отклика нет. Даже бессмысленных обрывков сообщений, которые до сих пор выдавал объект — нет. Полное молчание на всех каналах связи, основанных на самых разных принципах.

Но стоящий за пультом не обескуражен. Именно сегодня слабые надежды превратились в уверенность. Возможность выполнить задание — есть. Самая реальная за последние триста лет возможность. За триста лет, прошедшие после смерти девушки, которую степные легенды сейчас именуют «луноокой Джеймун»…

Стоящий за пультом человек ликовал бы, если бы умел ликовать.

И — если бы был человеком…

3

— Я так и думал, что это не твоих рук дело, — сказал Пак. Они с Гамаюном были на «ты» — сверстники, сокурсники, друзья.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация