Трехчасовое утреннее прочесывание дало наконец результат, и весьма поганый.
— Насколько я понимаю в арифметике, шесть минус два получится ровно четыре, — задумчиво сказал майор по прозвищу Клещ. Судя по тону, это математическое открытие его не обрадовало.
Они с Дериным и Кравцом стояли на краю обширной, старой, поросшей травой воронки, на дне которой возился Борман. Много десятилетий назад сюда упала авиабомба весом не меньше тонны — и земля с тех пор медленно, кропотливо, год за годом затягивала старый шрам. Но до конца пока не затянула.
На дне воронки чернело небольшое кострище, трава была смята, притиснута к земле, — именно в четырех местах. Там не так давно лежали четыре человека.
Версий о мирных грибниках или туристах никто уже не высказывал. Туристы на дне ямы никогда бы привал устраивать не стали, нашли бы уж местечко поживописнее, с красивым видом. Да и грибникам стараться сделать пламя костра незаметным со стороны вроде как ни к чему.
Выходной след, как и в прошлый раз, терялся — в полусотне метров от воронки, где примятая ногами трава сменилась иссохшим мхом, никаких следов не сохранившим.
Борман завершил свои изыскания, поднялся наверх к начальству. Вердикт был короток:
— Они.
— Точно? — спросил майор.
Он и сам чувствовал: они! — без всяких подтверждений Бормана, чувствовал никогда не подводившим инстинктом охотника. Но хотел стопроцентной уверенности.
— Они. — Ни малейших колебаний в голосе Бормана не слышалось. — Всё один к одному: до темноты как раз могли досюда от болота дотопать — если шли уверенно, не плутали. Тряпку вон в костер кинули — не до конца сгорела.
Он протянул майору клочок обугленной с краю ткани. Судя по всему, побуревшее от жара пятно на-ней было кровью.
— Бинты из аптечки дэпээсников кончились... — сказал майор полувопросительно, полуутвердительно.
— Точно так, — кивнул Борман. — Хабариков лагерных нет, не иначе как в костер покидали, или прибрали на самокрутки... Но пепел валяется — курили, стало быть. Еду сготовили — палочки выстрогали и грибы насадили — без соли, без хлеба. Не больно-то им такой харч пошел — по паре раз кусили и выбросили. Тоже сходится — кто тут еще так оголодать мог? Они, дело ясное. Но самое главное — не ночевали они здесь. В лучшем случае до середины ночи просидели и дальше почапали. Видать, не спалось на голодное брюхо.
«Едва ли», — подумал майор. Тут не в голоде дело, тут на кону голова стоит, потерпеть можно. Должны понимать, что после расстрелянных парней из ДПС живыми брать их никто стараться не будет...
Значит, что-то замыслили ночью. Скорее всего — попробовать угнать машину в ближайшей деревушке. Или на базе отдыха. Или в пионерлагере...
— А ведь это хорошо, — неожиданно сказал Муха, изучавший карту. — Просто здорово.
Все посмотрели на Кравца с удивлением. Тот пояснил:
— По чаще-то ночью далеко не уйдешь. Живо ногу подвернешь на валежине, или глазом сучок словишь. Да и в ориентировании надо спецом быть, а то моментом заплутаешь. Значит, где могли они в темноте пойти? По дороге. По просеке высоковольтки. По берегу речки, если он не сильно заросший... Вот и смотрите, что получается.
Все четверо склонились над картой.
Просеки ЛЭП поблизости не имелось. Речка Каменка протекала далековато. Зато рядом находилась Y-образная развилка лесных дорог.
И по двум из трех можно было добраться до детских лагерей.
— Всё, хватит играть в Фенимора Купера, — мрачно сказал Дерин. — Надо срочно перебрасывать сюда людей. И собак.
Никто не стал спорить с очевидным — Минотавр лишь озвучил общее мнение.
Майор махнул рукой, подзывая радиста.
— Связь с полковником. Срочно.
10 августа, 09:18, лес неподалеку от штаба «Варяга»
Сосна. Вблизи ее коричневая кора напоминает марсианский пейзаж: глубокие трещины-ущелья, опасные и липкие смоляные болота, круглые провалы пещер — внутри живут чудища-древоточцы. Ярко-красное озеро в окружении россыпи водоемов поменьше...
Это — кровь.
Свежая кровь.
— Так где, говоришь, штаб вы свой спрятали? — Дронт спрашивает без всякого любопытства. Ему даже хочется, чтобы пленный запирался подольше.
Невезучий разведчик Федя молчит, пытаясь восстановить дыхание. Последний удар угодил в солнечное сплетение. Федя успел осознать, как крупно ошибся, пытаясь избежать появления в штабе «Варяга» под конвоем Ослика.
Ему уже хочется в штаб — дабы быть в обед на кого-нибудь обменянным.
У Дронта — другие планы.
— Вмажь ему еще, Дронт, — без всякой жалости советует Димка. Не питающий страсти к кулачным расправам, он не может простить «бригану» своего жесточайшего разочарования. И жаждет мести.
Но пленный, вплотную познакомившийся с увесистыми кулаками Дронта, начинает говорить, быстро и сбивчиво. Запираться нет смысла — игры с Дронтом в стойкого Мальчиша-Кибальчиша могут закончиться на больничной койке.
В лучшем случае...
Не дожидаясь подкрепляющих вопросы ударов, Федя изливается: где штаб и где посты на подходах к нему... Рассказывает про численность дозоров и пароль. И — о том, что знамя спрятано в стороне, в отдельной хорошо охраняемой палатке.
Штаб «бриганов» — на холме, неподалеку от озера Чашка. Минут тридцать-сорок быстрой ходьбы отсюда. Место это хорошо известно компании Дронта. Как и другие окрестности, изученные на нелегальных экскурсиях во время «тихих часов».
— А если гонит? — подозрительно спрашивает Укроп.
— Упакуем и тут кинем под куст, — немедленно откликается Миха. — Сбрехал — вернемся и натянем глаз на жопу.
Дронт молчит.
Ему не нравится эта, предложенная Осликом и на ура принятая остальными идея: не ставя в известность начальство, захватить наличными силами штаб «Бригантины» и унести знамя, выиграв «Зарницу» чистым нокаутом.
У Дронта другие планы.
Мысль Михи — связать пленника — хороша, но абсолютно невыполнима ввиду полного отсутствия веревок. Пойти за ними в штаб, рискуя, что любовно разработанный план присвоят другие, не желает никто.
— Шнурками свяжите, — советует Слон, до сих пор молчавший.
Выдернутые из стоптанных ботинок горе-разведчика шнурки мало помогают делу — накрученные на заведенные назад запястья, они не выглядят несокрушимыми оковами. Без надзора и при наличии свободного времени избавиться от пут труда не составит.
— Придется кому-то за вертухая тут остаться, — констатирует Миха.
Укроп заявляет, что лично он оставаться и сторожить пленного не намерен. И тут Дронт удивляет всех:
