– А я верю. И если уж говорить о планетах, то вы, безусловно, Венера, – на всякий случай сказал комплимент Мадянов.
– Нет. Я – Гея–Земля. Хотя это и странно. И я замужем за Ураном–Небом. А наша Венера сейчас развлекается с Марсом, как ей и положено, – Тана опять улыбнулась. – Зато Юпитер всегда на посту. Поэтому мне надо спешить.
– Погодите, – удержал ее доктор, тоже в подражание ухватив за край платья. – Еще только одно слово… Вы не были бы со мной счастливы. Поверьте.
– Конечно, не была бы. Счастлива я буду с моим кузнечиком. Любовь и счастье не одно и то же, они скорее противоположны между собой. Я думаю, со временем вы станете мне другом, и это прекрасней всего. Друзьям героев живется куда лучше, чем их подругам. Отпустите мою юбку, мне и правда пора.
Арсений убрал руки, сделал театральный жест, призванный означать: «Отныне изыди на все четыре стороны!» Тана отвернулась, чтобы удалиться от него в каюту. Доктор тоже оборотился спиной, собираясь идти к себе. Они еще не успели сделать и шага, каждый в свою сторону, как их настиг взрыв.
Впрочем, то было не вполне верное определение. Когда, спустя много дней, настало время пересказа впечатлений от минувших событий, Арсений характеризовал случившееся, прибегая к выражениям типа «всплеск камня, канувшего в воду» или «падения с крыши на пуховую перину».
Это свершилось в единую секунду. Только что он и сеньора Тана отвернулись друг от друга, как вот уже несутся в воздухе по коридору, словно на гребне взрывной волны, стремительно вперед, прямо на плексоморфную стену, замыкающую развилку жилого отсека и площадки с подъемниками. Окаянная простыня намоталась Арсению вокруг горла, едва не придушив, а рядом летела кувырком Тана, юбки ее были задраны на голову, волосы взметнулись дыбом, растрепав прическу, ленты и оборки сорвало ураганом. Без умолку выли вокруг, даже с пола и потолка, мембраны систем аварийного оповещения. Сейчас совершенно бесполезные.
До стены им не хватило, может, жалкого полуметра и мгновения. Но тут полет прекратился сам собой, они внезапно ударились будто бы о воздушную подушку, больно, однако не смертельно, и беспомощно зависли в невесомости. Как утопленные в глицерине куклы. Невероятно и невозможно. Словно нечто неведомое съело всю энергию их стремительного полета. Арсений, очухавшись вскоре, попробовал было доплыть по воздуху до Таны, похороненной окончательно под грудой конструкций свадебного платья, делал движения подобно пловцу различных стилей, включая и баттерфляй. Но не продвинулся и на сантиметр, зато окончательно запутался в коварной тоге-простыне.
– Тана, вы там живы? – окрикнул доктор на всякий случай свою спутницу.
– Похоже, что да. Только ничего не вижу. Помогите, пожалуйста, – попросил ее жалобный голосок, шедший как будто бы из испорченной «мухоловки».
– Я бы с радостью. Да и пробовал уже. Но не получается никак до вас добраться. Если бы вы мне объяснили, что я должен делать в состоянии невесомости, я бы попробовал опять, – сообщил ей Арсений о своем тяжелом положении.
– Постарайтесь сделать сальто в воздухе. Инерция момента кручения, возможно, приблизит вас к стене или предмету, за который можно будет зацепиться, – посоветовала ему из-под юбок Тана.
Мадянов, не мешкая, последовал ее совету. И как нарочно, едва он обратился к полу вниз головой, как тут же сила тяжести возникла вновь, после чего доктор аккуратно вошел в штопор, врезавшись темечком в плексоморфное покрытие. Рядом с ним шмякнулись юбки с завернутой в них Таной.
– Система перезагрузилась, и гравитационный компенсатор включился снова, – прокомментировала навигатор-протектор, высвободив из оборок голову. – Хотела бы я знать, что произошло?
– Вероятно, напоролись на метеорит или некрупный астероид. Хотя откуда взялись в свободном полете астероиды? – недоуменно вопросил Мадянов, соскребая с себя чертову простыню-тогу.
– Ни в коем случае не может быть. Во-первых, система защиты безупречна в этом смысле. Во-вторых, случись такое, и мы бы с вами сейчас не разговаривали, а… Лучше не говорить вслух, что произошло бы при втором варианте, – суеверно испугалась Тана. – Странная авария. Ничего не понимаю.
– «Пересмешник» явно цел и даже куда-то движется, – сообщил о своих наблюдениях доктор, его слегка заносило на полу, он растянулся на животе, чтобы не мотало, словно он упал на детской карусели.– Чувствуете легкое вращение?
– Это ненадолго. Пока гравитационные компенсаторы не адаптируются к новому режиму. Но мы действительно движемся, и мы целы. Слышите, «пожарный колокол» умолк? – Тана имела в виду аварийный сигнал, шедший через многочисленные мембраны центрального оповещения. – Кажется, уже можно встать на ноги. Помогите отцепить каркас, черт его подери совсем. Смялся от удара, и мне теперь не выбраться, будто крысиная ловушка, право слово.
Доктор помог как уж сумел. От юбки, к несчастью, мало что осталось, зато под пышной материей обнаружились в точности такие же форменные термокальсоны, как на нем самом. Тогда и доктор, уже без стеснения, сорвал окончательно с себя распорядительскую мантию-простыню.
– Какого помета взбесившегося скунса здесь происходит? – вдруг раздался из коридора психованный окрик.
Невдалеке от них возник в ярком экстренном освещении Галеон Антоний, с наливающимся на скуле громадным синячищем, в «звериной» желтой шкуре, обернутой наспех вокруг голых бедер, совершенно босой. Он угрожающе потрясал в воздухе расцарапанным кулаком.
– А вы чего в исподнем разгуливаете? – обалдело спросил он у доктора и протектора-навигатора.
Отправляясь на задание, командир всегда берет в дорогу автомобиль или замполита.
Восемнадцатая солдатская мудрость
Тана и доктор переглянулись, однако не без смущения.
– На себя посмотри, нелепое ты чучело! – с досады огрызнулся Арсений на второго пилота. – А лучше ступай и проверь, все ли в порядке?
– У Кэти зуб выбит. Еще ушиб ребер, – благонравно откликнулся Крипто, теперь, получив конкретное задание, ругаться он сразу же перестал. – Я сбегаю к Цугундеру, потом к пану Збигневу.
– Вот-вот. А мы в рубку. Там должны быть доктор Го и сеньор Рамон, если успели, конечно.
– Ага. Скажите Командору, я тоже мигом обернусь и приду, – попросил Крипто уже на бегу к спальной каюте «батальонного историографа».
Арсений и Тана времени терять не стали, даже на переодевание. До того ли сейчас? Кальсоны так кальсоны, одежда не хуже любой иной, если чистая. Они поспешили по коридорам. Из-за стремительной дегравитации сорвало оба главных подъемника, возиться с активацией запасного было некогда. Пришлось пуститься бегом на первый уровень.
Кругом царила удручающая глаз разруха. На «Пересмешнике» словно похозяйничали великаны-андриаки под водительством заблудившегося среди лилипутов Гулливера. Хотя основная масса предметов интерьера не столько пострадала, сколько попросту покинула свои природные места. Из столовой вынесло прочь генератор гипергласовой посуды, от встряски устройство заработало само по себе и теперь выпекало в коридорных просторах нарядные чашечки с блюдцами и ажурные селедочницы. Арсений с досады пнул генератор ногой, отчего тот мигом прекратил бессмысленную деятельность. Под пятой доктора треснула одна из селедочниц. От камбуза тянуло какой-то жуткой органической гадостью, однако ни Арсений, ни Тана близко даже не пожелали выяснять, что там такое. По стенам оседали с чмоканьем пластичные плексоморфные динамки-мембраны, вздувшиеся в состоянии краткой невесомости до ожоговых волдырей. Но это пустяки, система регенерирует сама себя. А вот на втором уровне все обстояло не так радужно. И пробираться здесь было куда трудней. От бега рысцой их дружная парочка «спасателей в кальсонах» вынужденно перешла на ползанье с препятствиями.
