– А сколько денег у тебя на счету? – спросил я.
– Да нет у меня ни хрена, никакого счета, – сказал он, а затем широко улыбнулся, – но скоро будет.
Остаток пути до офиса адвоката нашего оппонента мы говорили о Лори. Как всякий, кто знал Лори, Уилли беспокоился о ней, а уж кто, как не он, знал, сколь несправедливой может быть система правосудия.
Юридическая контора «Бертрам, Смит и Кейтс» – уважаемая фирма, занимающаяся гражданскими делами, – располагалась в Тинеке.
[5]
Пару раз мне случалось говорить со Стивеном Кейтсом, адвокатом, представляющим ответчиков по иску Уилли, и он, по сути, все еще не мог определиться со своей позицией, по крайней мере, до сегодняшней встречи.
Кейтс сердечно приветствовал нас, усадил за стол в конференц-зале, на котором красовалось огромное блюдо с фруктами, предложил чего-нибудь выпить, а затем перешел прямо к делу.
– Я знаю, вы находились в близких отношениях с дочерью одного из моих клиентов, – сказал он, имея в виду Николь.
– Находился, – кивнул я.
– Мне очень жаль, что вы оказались в такой неоднозначной ситуации. Разумеется, я не знал об этом до сих пор.
– Ничего страшного, – сказал я.
Затем он ударился в многословный рассказ о положении своих клиентов и о том, что они хотят как можно скорее разрешить этот злосчастный конфликт или, по крайней мере, данную его часть. Они осознают то негативное влияние, которое оказали их действия на жизнь Уилли, и они выработали формулу, по которой, как они надеются, будет определено финансовое выражение компенсации. Он был так занят объяснением сути этой формулы, что забыл назвать сумму.
Через двадцать минут, показавшихся нам двумя часами, Кейтс наконец закончил и спросил:
– Есть ли у вас какие-то вопросы?
Уилли, который за время объяснений сжевал три апельсина, два яблока, банан и гроздь винограда, не стал терять времени.
– Сколько? – спросил он.
Кейтс, казалось, был поражен прямотой Уилли, но решил ответить столь же прямо:
– Мы остановились на сумме четыре миллиона триста семьдесят тысяч долларов, которая будет выплачена в рассрочку в течение семи лет.
Уилли чуть не выплюнул три виноградины, таким абсурдным было предложение.
– Может, вы и остановились в этом районе, – сказал он. – Но мы – нет. Нам нужен район попрестижнее.
Под «нами» Уилли понимал себя и меня, хотя я намеревался предоставить ему возможность вести переговоры в качестве главы делегации. У него превосходно получалось, а мои мысли были заняты смертью Барри Лейтера, в которой я винил себя.
Но Кейтс повернулся ко мне, вероятно, надеясь на менее сильный напор, чем демонстрировал Уилли.
– Какова же ваша позиция?
Я посмотрел на Уилли, он кивнул, в сущности, передавая мне слово.
– Одиннадцать миллионов семьсот тысяч, с выплатой в течение пяти минут.
Он и глазом не моргнул.
– Могу я узнать, как вы пришли к этой цифре?
– Нутром почуяли, – сказал я. – Мы считаем эту сумму довольно скромной, а раз так, то обсуждению она не подлежит. Я уверен, что мы можем добиться гораздо большего на суде.
– Понятно. Я передам это своим клиентам.
Я сказал ему, что нас это вполне устраивает, и мы с Уилли, который напоследок сграбастал последний апельсин, откланялись.
Уилли спросил, не смогу ли я подбросить его к дому его подружки, которая жила в довольно неблагоустроенном квартале нижнего Паттерсона. Паттерсон – город, в котором проживает больше ста тысяч жителей, и он может сравниться с любым другим городом, по степени загрязненности, например. Однако когда кто-нибудь говорит «город», он обычно имеет в виду Нью-Йорк.
Мы были примерно в десяти кварталах от места назначения, когда едва не сбили собаку без поводка, бежавшую по улице. Псина была похожа на помесь Лабрадора, тощая, облезлая и измученная жизнью на улице.
Нас обоих потрясла едва не случившаяся авария.
– Черт, как близко – едва пронесло, – сказал он.
– Бедный пес, – сказал я. – Его поймают и отвезут в приют для бездомных животных.
– И что потом?
– И потом убьют.
– Что?! – возопил Уилли дурным голосом. – Останови машину!
Я едва успел затормозить, как Уилли выскочил из машины и побежал по проезжей части вслед за собакой, взывая:
– Сюда, песик!
Собака проявила незаурядный интеллект, припустив от вопящего Уилли так, что я остановил машину и попытался отрезать псине путь. Я выскочил из машины и начал гнать собаку на Уилли, но пес снова оказался умнее нас обоих и свернул в боковую аллею.
Погоня продолжалась, и следующие двадцать минут мы с Уилли провели, бегая туда-сюда по улицам и заворачивая в переулки, преследуя несчастную собаку. Мы испробовали несколько хитрых маневров, чтобы отрезать псу путь к отступлению, но ему всякий раз удавалось обвести нас вокруг пальца.
Тренировки с Винсом Сандерсом не успели подготовить меня к столь тяжелым нагрузкам. Я хватал ртом воздух, у меня кололо в боку, но Уилли держался так, будто всего лишь вышел прогуляться в парке.
Через несколько минут я потерял из виду и Уилли, и пса и решил, что дальше им придется справляться своими силами. Для очистки совести я пошатался туда-сюда по переулкам в надежде обнаружить одного из них, хотя первым делом мне хотелось бы наткнуться на кислородную подушку.
И вот в конце одного из переулков напротив грязного гаража я увидел Уилли. Он сидел прямо на асфальте, прислонившись спиной к стене, обнимал пса коленями и осторожно гладил его по голове. Пес довольно урчал, устроив голову на колене Уилли. Они выглядели так умиротворенно, что для полноты картины не хватало только пруда и удочки.
Когда я наконец смог снова дышать и двигаться, мы вернулись в машину, теперь уже втроем. Уилли забрался на переднее сиденье, снова устроил пса между своими коленями и заявил, что теперь это его пес и зовут его Бакс – по вполне понятной причине. Я проверил и убедился, что на шее пса нет ни ошейника, ни бирки, а значит, шанс, что где-нибудь поблизости рыщет хозяин, разыскивающий свою драгоценную животину, равнялся нулю.
Уилли пообещал, что развесит в округе объявления с фотографией собаки, но я не уверен, что он сдержит слово. Хотя какая разница? Пес нашел заботливого хозяина – в этом мире есть гораздо более неприятные вещи, которые могут случиться с собакой.
Я вернулся домой и, к своему удивлению, обнаружил там Пита Стэнтона, который ждал меня, чтобы сообщить мне последние новости из расследования по делу Стайнза. Он мог бы сделать это и по телефону, но, вероятно, захотел повидать Лори и морально поддержать ее.
