– Я не на кушетке.
– Ну да, разумеется, – говорит она тоном, который подразумевает: «Вруша ты, ну да ладно, черт с тобой». – Слушай, мне только что позвонил Пит.
– Ну и?..
– Поступил предварительный отчет. ДНК совпадает. Это точно тело Дорси.
– Ты как? – спрашиваю я.
– Я в норме. Рада, что все закончилось, – говорит она. – Иди спи дальше.
Я проглатываю зевок.
– Я не устал. Лучше пойду посмотрю, нет ли баскетбола по телевизору.
– Вроде игры, которую я слышу у тебя в комнате даже через телефонную трубку?
– Правда? Быть того не может.
– Спокойной ночи, Энди. Я тебя люблю.
– Спокойной ночи, Лори. – Мы уже пару месяцев как начали говорить друг другу «люблю», но, если в ответ на это автоматом следует «И я тебя тоже», слово перестает обжигать. Так что не стоит превращать прощание в ритуал. Мы не сторонники стереотипов.
Я посмотрел игру еще три или четыре секунды и опять вырубился. Где-то около трех часов ночи я встал и отправился в спальню и до полвосьмого уже не просыпался. Утром погулял с Тарой, переоделся и направился в офис Джона Холбрука.
Холбрук уже лет шесть работает окружным прокурором, из чего следует, что он почти готов переметнуться на другую сторону и начать делать деньги как адвокат. Джон человек добросовестный, трудолюбивый и в общем-то порядочный – как раз то, что нужно, чтобы стать хорошим адвокатом. Даже к делу Роллинза, которое явно не обещает быть громким, он отнесся с полной серьезностью.
Букмекера Дэнни Роллинза я почти не знал – наше общение сводилось к нескольким разговорам по телефону. У него была жена-физиотерапевт и двое детей-старшеклассников. Он катался на лыжах, всегда голосовал за республиканцев, пробовал каждую новую модную диету и всегда выплачивал выигрыши так же неукоснительно честно, как и принимал ставки.
То, чем Дэнни зарабатывал на жизнь, считалось незаконным исключительно благодаря идиотизму нашего уголовного законодательства. Считается законным играть на скачках, сидя на стадионе или в специально оборудованном зале, но не обращаться к букмекеру. Можно просаживать семейный бюджет на лотерейные билеты, но не на «Никс». Люди зарабатывают и теряют состояния, покупая акции Yahoo! или IBM, но попробуй только сделать ставку на «Гигантов», и на следующий день можешь обнаружить свою задницу на скамье подсудимых.
У Дэнни, насколько я знал, имелись некоторые связи с организованной преступностью в северном Нью-Джерси – именно поэтому он мог контролировать свою территорию. Что не мешало ему оставаться, на мой взгляд, порядочным и честным человеком. Дэнни, безусловно, прав, обходя этот смехотворный закон.
Когда я приехал к Холбруку, у него как раз заканчивалась встреча в конференц-зале, секретарша попросила меня подождать в его кабинете. Джон пришел через пару минут.
– Энди, ты что здесь делаешь? – Он сделал удивленное лицо.
– У нас назначена встреча по делу Дэнни Роллинза.
– Я помню. Но вот уж не думал, что ты придешь сам. Такой богатый парень, как ты. Я думал, ты пришлешь кого-то из своих людей. Ведь фондовая биржа уже открылась? – Он посмотрел на свои часы.
Насмешки завистников – еще одна грань внезапного богатства.
– Мои люди заняты. Кроме того, ты им не нравишься. Так что давай-ка снимем эти идиотские обвинения, и я вернусь на фондовую биржу.
– Снимем обвинения? Это кажется настолько очевидным, что твой клиент не принял бы на это ставку. – Он рассмеялся и открыл папку.
Джон обстоятельно демонстрировал мне доказательства: конфискованные карточки для ставок, книги счетов и распечатки записей телефонных разговоров. Его контора уже присылала мне весь этот мусор, ничего нового я не увидел, но промолчал.
– И что же вы на это скажете, господин адвокат? – с торжествующей усмешкой спросил он, захлопнув папку.
– Если вы снимете обвинения до суда, я думаю, что смогу убедить моего клиента не предъявлять вам обвинение за незаконный арест.
– Да ладно, Энди. Я, знаешь ли, занятой человек. Хочешь ты заключить сделку или нет?
– Нет. Мы намереваемся построить сильную защиту, – покачал я головой.
Джон рассмеялся; вполне возможно, он был знаком с некоторыми приемами моей сильной защиты.
– И в чем она будет заключаться? – спросил он.
– Свидетели с незапятнанной репутацией.
– Извини?
– Свидетели с незапятнанной репутацией, – повторил я. – Они засвидетельствуют репутацию моего клиента, которая, надо заметить, кристально чиста.
– Это уж точно. И кого ты намереваешься привлечь в качестве таких свидетелей?
– Ну, знаешь ли, обычных уважаемых, безупречных людей, которых называют столпами общества. Хочешь, чтобы я привел пример?
Он пожал плечами, и я счел это знаком согласия. Я открыл папку, вытащил распечатку телефонных переговоров и указал на первую страницу с номерами телефонов.
– Если я правильно помню впечатляющую демонстрацию улик, эти номера якобы принадлежат людям, которые звонили моему клиенту, чтобы сделать незаконные ставки. Конечно, у вас нет доказательств, но…
– А с какой же, по-вашему, конкретной целью были сделаны эти пятьдесят семь сотен звонков в течение месяца? – перебил он.
– Я не могу переговорить с каждым из них, однако предположу, что в основном это были звонки друзей, чтобы обсудить новости, обменяться рецептами, ну и все в таком роде.
Он начал терять терпение.
– Да ладно, Энди, как ты это докажешь?
– Легко. Давай выберем номер – любой номер. – Я наугад ткнул пальцем в лист. – Как насчет вот этого?
Холбрук посмотрел, куда я указываю.
– А что насчет него?
– Набери его. На телефоне с громкой связью.
Он заупрямился было, затем пожал плечами и пошел к телефону, без сомнения считая, что так я быстрее покину его офис. Когда он возвращался обратно к своему столу, мы оба слышали набор номера и телефонный звонок через громкую связь.
Из динамика послышался женский голос:
– Резиденция Кармайкла.
Когда я подошел к телефону, Холбрук был весь внимание.
– Дома ли господин мэр? – спросил я.
– Как вас представить?
Я широко улыбнулся Холбруку и продолжал:
– Передайте ему, что звонит заместитель окружного прокурора Джон…
Демонстрируя кошачью быстроту, о наличии которой я и не подозревал, Холбрук вскочил со своего кресла, обогнул стол, прыгнул и нажал на рычаг, обрывая связь, прежде чем я успел произнести его фамилию. Он мог бы выступать в цирке акробатом.
– Ты хочешь сказать, что мэр делал ставки у этого парня? Ради этого был весь этот маленький трюк? – повернулся он ко мне, повесив трубку.
