Я поднял голову и увидел ведущего, который сидел за столом в студии и говорил. За его спиной была фотография человека, под которой было написано: «Арестован по подозрению в убийстве Алекса Дорси».
Не знаю, кто был этот парень, но определенно не Джеффри Стайнз.
* * *
Когда я приехал в офис, Лори ждала меня там. Она уже знала все о той версии, которую сообщала пресса: когда дело касалось Алекса Дорси, Лори всегда была в курсе.
Арестованный Оскар Гарсия, двадцати семи лет, был пуэрториканским иммигрантом и проживал в Пассайке. Сообщалось, что он пушер, мелкий толкач наркотиков, и его несколько раз арестовывали; хотя до тюрьмы дело не доходило, биография у него, по-видимому, была более чем яркая.
Осведомленность Лори об этих новостях не вызвала у меня удивления, чего не скажешь о ее взволнованности.
– Гарсия не мог этого сделать, Энди, – сказала она. – Я знаю этого парня.
– Правда?
Она кивнула.
– Он мелкий толкач, обретается в Пеннингтон-парке и знакомит детей с радостями кокаина. Я однажды брала его с поличным.
– По радио говорят, что его арестовывали, но всегда отпускали.
– Это был один из моих провалов. – Она снова кивнула, помрачнев от воспоминаний.
– О чем ты? – спросил я.
– Моя подруга, Нина Альварес… Мы вместе учились в средней школе. Гарсия пристрастил ее четырнадцатилетнюю дочь сначала к марихуане, а вскоре подсадил на крэк. Нина перепробовала все, даже помещала ее на какое-то время в закрытую лечебницу. В конце концов она решила попытаться что-то сделать с источником этих наркотиков и обратилась ко мне.
– Чтобы арестовать Гарсию?
– Именно, – кивнула Лори. – Сначала ничего не получалось. Этот сукин сын был довольно осторожен. А потом однажды я была в суде, давала показания по одному делу, и именно в этот день мой напарник взял его с поличным. Мы арестовали его, и я думала, что все наконец закончилось.
– Но ничего не закончилось, – сказал я, подавая, как в пьесе, ожидаемую реплику.
– Гарсию выпустили через два дня. Его адвокат убедил судью, что обыск был незаконным, так как для него не было никаких причин.
– И тебе больше никогда не удавалось прищучить его?
– Нет, – сказала она. – Потом разразился этот скандал с Дорси, и я ушла из полиции.
– А что случилось с дочерью твоей подруги?
– Она сбежала из дому через пару месяцев, и больше ее никто не видел. Надо полагать, постигает прелести уличной жизни. Четырнадцать лет… – Говоря это, Лори сделала над собой усилие, чтобы не расплакаться, и в ее глазах стояла боль. Она чувствовала себя виноватой в том, что ее подруга потеряла дочь из-за наркотиков.
Этот случай, по-видимому, много значил для нее, а я до сих пор ничего не знал. Чего еще я о ней не знаю? О каких еще глубоких личных травмах она молчит в понедельник, среду и пятницу вечером? И как я должен себя чувствовать из-за того, что она никогда раньше не допускала и мысли о том, чтобы рассказать мне нечто подобное?
Я снова перевел разговор на животрепещущую тему.
– Почему ты считаешь, что Гарсия не мог убить Дорси?
– Понимаешь, Энди, Дорси пятнадцать лет был тайно связан с преступным миром. Я работала с ним уже после того, как эта тайна открылась, но достаточно хорошо успела его узнать. Это был упрямый и чертовски опасный сукин сын, он чуял беду за милю. Трудно представить себе, как кто-то мог его убить, а уж мелкая сошка вроде Гарсии не могла сделать это ни при каких условиях. Даже если бы Дорси привязать к дереву, а Гарсии выдать базуку и танк, Дорси бы с него с живого кожу снял через тридцать секунд.
Что мне хотелось сказать, так это: «Поздравляю, ты опять права, Лори! Парень, который действительно виновен, сидел в этом самом кресле вчера. Покажи ей, что она выиграла, дружок!» И то, что я не мог ей этого сказать, злило меня, однако ничего тут поделать нельзя.
– Скорее всего, полиция знает то же, что и ты, – сказал я. – Но у них, должно быть, что-то есть на него, а то бы ему не предъявили обвинение в убийстве. Может быть, он с тех пор вырос в матерого уголовника?
– Это нереально, – покачала головой Лори.
Уверенность, прозвучавшая в ее голосе, удивила меня.
– Никаких сомнений?
– Абсолютно, – тихо сказала она, глядя мне прямо в глаза.
Здесь были подводные камни, которые я решил обойти. Наш разговор окончательно угас из-за недостатка новой информации, так что Лори за ней и отправилась. Я остался в одиночестве, надеясь все обдумать.
Для того, чтобы взяться за защиту клиента, я должен был, по меньшей мере, понимать, что он невиновен. Это жесткое убеждение серьезно сокращало мой послужной список, однако для меня тут не было выбора. Разумеется, почти никогда нельзя знать наверняка, что твой клиент невиновен. Все, что у меня было в начале любого дела, это недоверие к фактам, которые представляло обвинение, и вера и убежденность в том, что мой клиент говорит мне правду. Даже в самых удачных делах мне никогда не удавалось полностью доказать невиновность клиента; я всего лишь надеялся, что смогу поставить его вину под серьезные сомнения. И дело Уилли Миллера – яркий тому пример.
Нынешняя ситуация выглядела совершенно иначе. Я мог быть совершенно уверен, что Гарсия невиновен, потому что я знал, кто виновен. Тут было немало пищи для размышлений, а лучше всего я размышляю, выгуливая Тару на утином пруду. Чем и собирался заняться, когда Эдна объявила, что у меня в 11.15 встреча и клиент уже пришел. Поскольку клиентов в данный момент у меня не было и уж на 11.15 я встреч не назначал, звучало это сильно.
Оказалось, что в 11.15 мне предстоит встретиться с двоюродным братом Эдны, биржевым маклером Фредом. Вообще-то встретиться с ее кузеном Фредом когда-нибудь в необозримом будущем я действительно обещал, малодушно рассчитывая, что это будущее никогда не наступит. Но вот оно наступило, и пока я попытался сообразить, можно ли удрать через окно, в мой кабинет вошли Эдна и человек, который, как она считала, лучше всего распорядится моими двадцатью двумя миллионами, – кузен Фред.
Не было ничего удивительного в том, что у Эдны нашелся кузен для этих целей. Кажется, у нее была огромная семья, раскиданная по всему западному полушарию; ее родственники занимались всеми делами, какие только смог придумать человек, причем все работали в разных сферах. Кузен Фред занимался финансовыми рынками.
Фред оказался упакованным в костюм-тройку джентльменом примерно моего возраста. Он пожал мне руку, и мне немедленно вспомнилась сцена из «Бери деньги и беги» с Вуди Алленом, в которой персонаж Аллена, заключенный, был пойман при попытке к бегству. В качестве наказания его заперли в подземелье вместе со страховым агентом из Дайтона, и они пожали друг другу руки, когда свалились в эту дыру.
Эта встреча обещала быть пыткой в любом случае, и особенно сейчас, когда я хотел вытряхнуться из офиса и как следует подумать над всеми этими событиями вокруг смерти Дорси. Вряд ли мне сосредоточиться на этих проблемах, обсуждая финансовые вопросы с кузеном Фредом.
