Такер опять заявил, что он протестует. Он придерживался буквы закона и не мог понять, почему Кэлвин проявляет благосклонность к стороне защиты. Я же искренне надеялся, что судья постарается дать нам все шансы. Он прекрасно понимает, что речь идет о смертном приговоре. А это значит, что последующие апелляционные суды будут тщательно проверять его работу в течение многих лет.
– Я склонен согласиться с доводами защиты, – сказал Кэлвин после того, как Такер повторил свое возражение во второй раз. – Если сторона обвинения будет настаивать на том, что ознакомление защиты с этими документами способно причинить вред третьей стороне, я готов обсудить эти доводы в частном порядке.
Честно говоря, я не особо надеялся победить в этом споре, но коль скоро удача оказалась на моей стороне, надо попытаться выкачать из этой ситуации максимум пользы.
– Благодарю вас, ваша честь. Мы также просим предоставить нам возможность ознакомиться с результатами полицейского расследования, касающегося лично госпожи Линды Падилла, поскольку эти данные могут иметь прямое отношение к ее убийству. Мы искренне надеемся, что они помогут пролить свет на существование других людей, у которых был повод избавиться от нее.
После того, как прозвучал мой намек на возможную связь Линды Падилла с преступным миром, среди представителей прессы пронесся оживленный шепот, а Такер вскочил на ноги. Он был явно обескуражен.
– Ваша честь, смею заявить, что для подобных утверждений нет ни малейшего основания. В этих отчетах не содержится ничего такого, что имело бы отношение к данному делу.
– Насколько я понял, лично вы успели ознакомиться с этими отчетами. Не так ли? – веско спросил Кэлвин.
Он прекрасно понимал, что у Такера не было бы ни повода, ни возможности прочесть эти отчеты, если бы они и вправду не имели отношения к делу.
– Прошу прощения, ваша честь, я совсем не то хотел сказать. На самом деле, я даже не уверен в том, что подобные документы существуют. Но поскольку в них не может быть никакой информации, касающейся господина Куммингза, то я не вижу необходимости приобщать их к делу. Согласно законам штата, мы не имеем права предавать их огласке.
На этот раз Кэлвин опять помог нам выиграть, хотя и не с таким блеском. Он сказал, что готов ознакомиться с этими отчетами в личном порядке и передать их защите только в том случае, если они действительно будут ей полезны.
Я решился еще раз выступить с ходатайством об освобождении Дэниела под залог, хотя особо не надеялся на успех: обвинения, предъявленные моему клиенту, были для этого слишком серьезными.
– Вы специально заставляете суд понапрасну терять время? – поинтересовался Кэлвин.
– Никак нет, ваша честь. Я всего лишь пытаюсь защитить человека, которого прежде никогда не обвиняли в преступлении. Человека, который не представляет для общества никакой опасности и который всегда был достойным членом этого общества. А теперь оказался в камере и вынужден ждать, пока мы сумеем доказать его невиновность.
Такер поднялся на ноги.
– Ваша честь, согласно законам штата…
Кэлвин нетерпеливо прервал его.
– Просьба об освобождении под залог отклонена. Какой следующий вопрос?
Я встал.
– Ваша честь, сторона защиты подала прошение о переносе рассмотрения дела в другой округ. Мы остро ощущаем, что в обществе сформировалось предвзятое отношение к делу, и господин Такер постоянно подогревает общественное мнение, устраивая пресс-конференции в своих интересах. Такой подход делает невозможным подобрать беспристрастных присяжных. Мы предлагаем…
Он не дал мне закончить.
– Я читал ваше прошение, а также читал объяснения по этому поводу обвинительной стороны. Думаю, это займет чуть больше времени, чем обычно, но тем не менее нам удастся сформировать достойную коллегию присяжных. Ваше прошение отклонено. Итак, мы закончили, господа?
Мы не вполне закончили, хотя последний вопрос, который я собирался поднять, был явно обречен на неудачу.
– Ваша честь, в своих интервью господин Закри сообщил прессе, что в деле «несомненно фигурируют четыре убийства», в то время как моему клиенту предъявлено обвинение только в одном. Таким образом, получается, что эта «несомненность» все-таки внушает некоторые сомнения, и господину прокурору следует исправить свою ошибку. Именно поэтому я прошу запретить ему ссылаться на улики по первым трем преступлениям до тех пор, пока он не приобщит их к делу и не предъявит официальное обвинение.
Такер принялся оправдываться, ссылаясь на закон. Дело в том, что улики по трем первым преступлениям пока еще не получили подтверждения в виде «мотива, возможности, намерения и подготовки». Но я, в общем-то, и не надеялся выиграть этот спор, я всего лишь оттачивал свое будущее прошение о пересмотре дела.
Судья Кэлвин решил этот вопрос не в нашу пользу, и я отправился назад, в свой офис. Когда я рассказал Кевину и Лори о своей встрече с Рэнди Клеменсом, они ужасно обрадовались, едва ли не больше, чем я. Может быть, потому, что они не принимали так близко к сердцу бесчисленные предыдущие попытки Рэнди откопать хоть что-нибудь, что помогло бы ему выйти на свободу.
– Значит, он сказал, что все это – из-за Линды Падилла? – уточнила Лори.
– Он не упоминал ее имени. Думаю, из опасения, что нас подслушают. Но он сказал, что убитая была «богата», и я не думаю, что это качество может быть присуще какой-либо из других жертв.
Из Кливленда позвонил Маркус, чтобы отчитаться о проделанной работе, и мы включили телефонный аппарат в режим громкой связи. Когда говоришь по телефону с любым другим человеком, получается совсем не то, что при живом общении, ведь мимика и жесты зачастую значат даже больше, чем сами слова. Маркус же представляет собою ярчайшее исключение из этого правила. Бездушный аппарат способен абсолютно точно передать его индивидуальную манеру общения, поскольку этот аппарат так же лыс, холоден и лишен даже намека на подкожные жировые отложения.
Маркус побеседовал со следователем, который вел дело об убийстве Маргарет Куммингз, жены Дэниела. Судя по его словам, следователь не слишком огорчился по поводу того, что произошло с Дэниелом, поскольку с самого начала был убежден, что Дэниел имеет прямое отношение к убийству Маргарет.
Вообще-то Дэниел имел в Кливленде репутацию добропорядочного гражданина, общественность целиком и полностью поддерживала его, и присяжные единодушно оправдали. А тот следователь был, пожалуй, единственным человеком, который придерживался иного мнения.
– Ты думаешь, это Дэниел застрелил ее? – спросила Лори.
– М-м-м… заказал.
Таким образом Маркус выразил примерно следующую мысль: «Не совсем так. Следователь считает, что наш клиент, руководствуясь корыстными побуждениями, выступил заказчиком убийства».
Из последующего хрюканья и фырканья мы сумели понять, что по подозрению в убийстве был арестован какой-то человек, но в суде дело развалилось, и с него были сняты все обвинения.
