Мы прошли внутрь, и к тому времени, когда оказались в кабинете начальника, к охватившей меня печали добавилась уверенность в том, что убийство не было случайным. В стенах тюрьмы Рэнди провел четыре года, и у него не было не только конфликтов, но и вообще каких-либо недоразумений с другими заключенными. А именно в тот день, когда он собирался рассказать об убийствах, его самого убили.
– В коридоре завязалась драка, – сказал начальник тюрьмы. – Кто-то закричал, и все столпились вокруг. Клеменс оставался в стороне, и в суматохе никто не заметил, как он упал. Скорее всего, так и было задумано.
– Значит, в организации убийства принимали участие несколько человек? – спросил я.
– Именно так. Это было спланированное действие.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Подозреваемых сколько угодно, и при этом ни одной улики. Однако могу вас заверить: если случается что-то подобное, то наверняка с подачи Доминика Петроне.
Доминик Петроне был известен как крестный отец организованной преступной группировки, которая вполне успешно действовала в Нью-Джерси. Рэнди Клеменс не имел к этой банде никакого отношения. Подозреваю, что Доминик Петроне даже никогда не слышал про Рэнди, а не то чтобы имел на него зуб. Если он и в самом деле организовал это убийство, то причина может быть только одна. Ему стало известно, что Рэнди Клеменс собирается рассказать нечто такое, что может ему повредить.
Эта дорожка снова вела к Линде Падилла и ее отношениям с преступным миром. Если это действительно так и ее убийство на совести бандитов, то мой клиент невиновен. Очень жаль, что я сумел это понять только тогда, когда погиб мой другой клиент.
По дороге назад я припоминал подробности нашей последней встречи с Рэнди. Я вспомнил, с какой настороженностью он оглядывался по сторонам и как на секунду замер перед тем, как выйти из комнаты. Он прекрасно понимал, что рискует своей жизнью, но ему не терпелось выбраться из тюрьмы, и он не мог не воспользоваться этим шансом.
Я еще раз мысленно прокрутил его слова, стараясь припомнить их как можно точнее. Он не говорил о жертвах напрямую, а только намекал: «которая богата», «остальные – для отвода глаз». Помимо всего прочего, я не знаю, каким образом эта информация попала к Рэнди и зачем убийце вообще потребовалось делать что бы то ни было «для отвода глаз».
В своем офисе я застал Маркуса, который дожидался моего возвращения. Он сидел напротив Эдны и стоически выслушивал истории ее последних достижений. У нее в жизни было два страстных увлечения: разгадывать кроссворды и штудировать сводки финансовых новостей, что, по сути, означало одно и то же. Маркус хранил загадочное молчание, которое могло означать все что угодно: ему интересно, ему неинтересно или он вообще спит. В любом случае его обычная немногословность никак не влияла на ход беседы. Эдна то и дело вставляла в свой монолог фразы типа «Я права?», «Вы меня понимаете?» и «Представляете?» и, судя по всему, была искренне уверена в том, что Маркус поддерживает разговор.
Он вернулся из Кливленда, после того как собрал столько информации, сколько смог. По правде говоря, не так уж и много. С одной стороны, Дэниел был известным и уважаемым журналистом, который не был замечен ни в каких связях с криминальным миром и не имел ни малейшей склонности к насилию. В его близком окружении были известные политики и крупные бизнесмены, которые поддерживали его в течение всего процесса. На другой чаше весов были подозрения, высказанные следователем, и слова нескольких друзей покойной Маргарет о том, что этот брак был неудачным и жена собиралась от Дэниела уходить.
Что касается Маркуса, то он разделял эти подозрения, считая, что Дэниел был вполне способен убить или выступить заказчиком убийства своей жены. Но так же, как и следователь, он не мог этого доказать. Наследство, неудачный брак… Чутье сыщика подсказывало Маркусу, что этого вполне достаточно. А такое понятие, как презумпция невиновности, нисколько его не смущало.
Лори и Кевин тоже подъехали, потому что мы планировали обсудить, как продвигается наше расследование по делу Линды Падилла. Известие о гибели Рэнди Клеменса их потрясло. Они не были знакомы с ним лично, но испытывали к нему горячую симпатию, ведь именно благодаря Рэнди наше дело сдвинулось с мертвой точки.
Смерть Рэнди лишний раз подтвердила правдивость той информации, которую он собирался сообщить. Кевин и Лори тоже нисколько не сомневались в том, что эта гибель не была случайной. Он собирался назвать имена, и носители этих имен – будь то Петроне или кто-нибудь другой – сделали все, чтобы по-прежнему оставаться в тени.
Я попросил Эдну доложить о результатах порученного мною небольшого исследования. Она должна была просмотреть как можно больше телепередач, в которых так или иначе затрагивается тема убийства Линды Падилла.
После гибели принцессы Дианы телевизионщики взяли за правило транслировать похороны от начала и до конца. Не могу взять в толк, что может быть интересного и полезного в созерцании, как люди причитают над покойником и демонстрируют свои отчаяние и скорбь, но, похоже, подобные передачи обеспечивают неплохой рейтинг. Клянусь, если кто-нибудь затянет на моих похоронах скорбную песнь, мне придется умереть еще раз – от стыда. Исключение могу сделать только для Сэма Уиллиса, который, иначе как с помощью песен, не умеет выражать свои мысли.
Единственное достоинство подобных программ, по крайней мере для нас, состоит в том, что они позволяют вычислить близкое окружение ныне покойной Линды Падилла. Именно с этими людьми нам следовало встретиться и поговорить в первую очередь. Эдна прекрасно справилась со своей задачей и составила для нас длинный список кандидатур.
Каждому из моих сотрудников досталось по несколько имен из этого списка. Я напомнил, что времени до начала суда присяжных остается в обрез, а потому действовать предстоит быстро и слаженно. На этом наше совещание закончилось.
– У Сондры дела идут на поправку, – сообщила Лори, задерживаясь возле моего стола. – Но чтобы окончательно выздороветь, ей потребуется еще какое-то время.
– Как долго ее продержат в больнице?
– На днях уже выпишут, но ей нужен покой и отдых, по крайней мере в течение пары месяцев.
– И где же она будет отдыхать?
– У меня дома.
Я нисколько не удивился, хотя, по правде сказать, нисколько и не обрадовался – по глубоко личным причинам. Я не знал, какое решение примет Лори. Оставит Сондру в одиночестве, а сама поселится у меня? Или ей будет удобнее, чтобы я переехал к ним? Или существует какой-то третий вариант, который сулит мне сплошное разочарование?
– Ты уверена в том, что это хорошая идея? – Этот вопрос я нарочно задал таким жалобным и безнадежным тоном, что Лори в негодовании щелкнула пальцами. Выдержав паузу, я добавил: – По-моему, это плохая идея. Ну, пожалуйста, позволь мне выгнать ее обратно на улицу.
– Непременно, – кивнула Лори. – Только имей в виду, Энди, это мое решение, и ты вовсе не обязан принимать участие во всей этой истории.
