Марина засмеялась, обнажая ряд ровных, изумительно белых зубов:
– Ничего себе жизнь. Мне нравится.
– Муж молодой не докучает?
– Я ему воли не даю. Хотя он и с характером.
– Бьет? – догадался я.
– Нет. Но ревнивый – ужас!
– Знаю.
– Откуда? – удивилась Марина.
– На вашей свадьбе видел. Когда ты танцевала с Самсоновым, твой Шурик сидел как на иголках.
– И мне он потом высказывал, – призналась Марина. – У меня еще хватило ума сказать ему, что ваша передача оплатила банкет.
– Он почувствовал себя уязвленным?
– Саша мой – человек самостоятельный, – с гордостью сказала Марина. – И привык за всё платить сам.
Наверное, цитировала своего благоверного, потому что в глазах прыгали озорные чертики.
– Куда идем? – спросила она.
– Я не знаю Москвы.
– А зачем ее знать? Разве ты собираешься водить меня по жарким пыльным улицам?
– Можем поехать ко мне. Отдельная квартира, хозяева в отъезде.
– Ты неплохо устроился.
– Да, мне повезло, – не стал я пенять на судьбу.
Мы оставили свой столик. Нам смотрели вслед.
Точнее не нам, а Марине. По поводу себя я не обольщался.
– Как твоя работа?
– Ничего, – пожал я плечами.
– Я тебя видела вчера по телевизору.
Она вспомнила что-то и засмеялась.
– Понравилось? – поинтересовался я.
– Да. Было смешно. Особенно когда этот тип закатил скандал. Послушай, действительно встречаются такие идиоты или этот дядька – актер?
– Не актер, – успокоил я. – Чистота эксперимента была соблюдена.
И Марина снова засмеялась:
– Он не злился потом?
– Кто?
– Ну, дядька, который требовал обменять сто рублей на сто долларов?
– Им жена вертит как хочет. Она же и письмо нам прислала – разыграйте, мол, моего мужа. Так что все обошлось. Да еще им деньги заплатили за участие в передаче. Они счастливы, я думаю.
– А мы не будем так глупо выглядеть? – вспомнила Марина свою историю со свадебным «запорожцем».
– Нет, – пообещал я. – У вас все пристойно.
– Я бы тоже хотела у вас работать.
– Не получится.
– Почему?
– Ты слишком красива, – честно признался я. – И поэтому тебя начнут узнавать уже со второй передачи.
– Жалко, – вздохнула Марина. – У меня бы получилось; я думаю.
Ее маечка украшала грудь, но не прикрывала ее.
– Я не доеду до дома, – сказал я.
– Почему?
– Ты слишком возбуждающе на меня действуешь.
– Потерпи, – засмеялась она. – Хотя бы до лифта. В твоем доме есть лифт?
– Есть, – с готовностью подтвердил я.
До лифта я был паинькой, зато в кабине дал волю чувствам. Марина смеялась и безуспешно пыталась держать оборону.
– Мы же застрянем, – говорила она.
Но, кажется, ее саму это нисколько не пугало.
В квартире пахло пылью. Но нам сейчас было все равно. Я помог Марине избавиться от одежды.
– Ты просто обезумел, – оценила она.
– Тебе придется смириться с моим темпераментом.
– Я люблю тебя такого.
Я замер.
– Что такое? – забеспокоилась Марина.
– Ничего. Просто ты – первая женщина, которая сказала мне «люблю».
– Зато ты не первый, кто от меня это слово услышал. Так что не обольщайся.
Глава 17
Первое, что я сделал, прибыв к месту съемок, – поцеловал Светлану. Мне было неловко за вчерашнее, я обидел ее, хотя она ни в чем не была виновата. Если ветер сменил направление и парус любви устремил фрегат в другую гавань, то меньше всего в этом виноваты те, кого мы покидаем, не оставляя им никаких надежд.
– Прости, – искренне сказал я.
Светлана вздохнула и счастливо улыбнулась. Она решила, что я возвращаюсь. А на самом деле я с ней прощался. Очень скоро я непременно объясню ей это.
– Извините, если я вам помешал, – учтиво-насмешливо сказал возникший из ниоткуда Самсонов. – Но хочу напомнить, что мы начинаем.
Светлана чмокнула меня в щеку и побежала к своим микрофонам.
– Ты ловок и быстр, – оценил Самсонов. – Немногие могли похвастаться благосклонностью мадемуазель Светланы.
В его голосе не было ни насмешки, ни осуждения. Он лишь констатировал факт. И сразу перевел разговор на другую тему.
– Ты встанешь вот здесь, – показал Самсонов на приоткрытую дверь в стене. – Нашего героя его сестра скоро доставит на место. – И взглянул на часы. – Минут через десять, я думаю.
– Они пойдут вдвоем?
– Нет. Мы договорились, что сестра пройдет первой. Она отошлет героя в магазин за какой-нибудь мелочью, так что через турникет он будет проходить сам.
Турникет – самый обычный, какие бывают в метро, – стоял у подножия лестницы, ведущей наверх, в музейные залы. Чтобы пройти через турникет, нужно было бросить в щель жетон, который здесь же, в пяти метрах, можно было приобрести у старенькой кассирши в стеклянной будке. Старушка смотрела телевизор. Там показывали новости. Над будкой-аквариумом светилась невесть откуда взявшаяся в этом музее реклама крупного банка. Конечно, эта реклама ненавязчиво попадает в объектив видеокамеры.
– Я не знаю, когда точно ты выйдешь, – сказал Самсонов. – Смотри по обстановке.
Он мне доверял. Я благодарно кивнул.
– Кажется, идут, – объявил Демин.
Самсонов негромко хлопнул в ладоши, и в мгновение все исчезли, только старенькая кассирша осталась сидеть в своем аквариуме. Я не стал закрывать дверь плотно и видел кассиршу и коварный турникет, который через несколько минут должен начать действовать.
Появилась женщина. Она вошла в вестибюль и остановилась в нерешительности. Откуда-то сбоку вынырнул Самсонов. Я услышал, как он спросил сдавленным голосом:
– Ну как?
– Все, как и договаривались, – ответила женщина.
Это и была сестра нашего сегодняшнего героя. Самсонов провел ее мимо турникета и вернулся в свое укрытие. Женщина поднялась по лестнице и исчезла. Все это время кассирша в аквариуме не подавала никаких признаков жизни. Мне показалось даже, что она спит.
Снова хлопнула дверь, и появился наш герой. Он был невысок и тщедушен. И держал в руке пачку маргарина. Наверное, за маргарином его сестра и посылала, ничего лучше не придумав. Действительно, почему бы не прикупить маргарину, если идешь в музей? Я понял, что клиент нам сегодня достался еще тот. С ним можно будет делать все, что заблагорассудится.
