– Извини, – вдруг сказала Светлана и вышла из кухни.
Я слышал, как в ванной зашелестела вода. Светлана вернулась минут через пять. Слез не было, но ее выдавали глаза.
– Извини, – повторила она.
– Ты меня извини.
Она махнула рукой, давая понять, что прощает меня по причине моего скудоумия.
– Просто нервы сдают, – пробормотал я в свое оправдание. – Нелепая история. И тяжелая ночь.
Чувствовал, что говорю не то, и не мог остановиться.
– Ведь кто-то из нас! Ты понимаешь? Самое ужасное, что убил один из нас! И у меня голова кругом идет…
– Это не обязательно кто-то из наших.
– Разве? – изумился я.
– Ну конечно, – негромко и печально сказала Светлана. – У него были неприятности, ему угрожали, ты же сам был тому свидетелем.
Напоминала о случае, когда парочка незнакомцев пустила Самсонову кровь в его же собственном кабинете.
– Те ребята исчезли, – напомнил я. – А «хвост», который все последние дни повсюду таскался за Самсоновым, оказался обычной «наружкой». Милиция его сопровождала, только и всего.
– Но почему?
– Что «почему»? – не понял я.
– Зачем милиция следила за Сергеем?
– Не знаю, – проявил я осторожность. – Может, он попросил, чтобы его сопровождали…
– «Попросил»! – фыркнула Светлана. – Ты бы видел, как он злился, когда они тянулись за нами.
– Может, другая какая причина, – пошел я на попятный. – Но факт – ребята, которые угрожали Самсонову, исчезли. Никто их не видел. Так что на них эту смерть не спишешь. Если только не допустить, что они незаметно проникли в гараж…
– Они не могли незаметно проникнуть в гараж.
– Почему?
– Потому что снаружи дверь в гараж можно открыть только ключом.
– Вот они и открыли, Светлана покачала головой:
– Ключ от гаража только один:
И Мартынов мне говорил то же самое.
– Было три штуки, но два из них я потеряла. Еще когда мы жили вместе. А третий Самсонов всегда носил с собой. У него была такая связка ключей – на металлическом кольце.
Точно, была. Я видел. Мне эту связку показывал Мартынов.
– Вот видишь, – сказал я. – На тех ребят убийство не повесишь.
Она посмотрела мне в глаза тягуче-долгим и тоскливым взглядом, и я понял, почему она вцепилась в тех ребят – потому что, если их отбросить, остаемся только мы: я, она, Демин, Загорский и Кожемякин, И убийцу надо выбирать из нас. Не хочется, потому что это страшно. Но по-другому не получается.
– Я в вашей компании человек новый, – продолжал я. – И многого еще не знаю. К людям не успел как следует присмотреться. Но ты-то там не первый день.
Светлана смотрела на меня выжидательно. Но уже догадалась – по глазам видно, – о чем я хочу ее спросить.
– Это коллектив. Там всякое бывает. И ссоры, и недоразумения. На твоей памяти Самсонов кого-нибудь обидел, я имею в виду – по-настоящему?
Поскольку она была совсем не глупой женщиной, то сразу конечно же отделила зерна смысла от словесной шелухи. И замерла, не говоря ничего. Потому что я спрашивал ее – кто, кто, по ее мнению, мог убить Самсонова. Хотел, чтобы она пальчиком ткнула.
– Не знаю, – пробормотала после долгих раздумий.
Я смотрел ей в глаза, будто хотел загипнотизировать, но у меня ничего не получилось.
Через час я ушел от нее. Она не пыталась меня удержать. Мне пришлось взять машину, потому что на метро я попросту не добрался бы до своей квартиры. В голове шумело, и ноги подкашивались. Страшная ночь напоминала о себе.
Я думал, что засну сразу же, как только доберусь до постели. Но пять минут сна у меня все же отняли. Телефонный звонок.
Это была Марина.
– Ты опять провел ночь в квартире жены? – осведомилась она, даже не поздоровавшись. – Я звонила тебе.
– Я только что вернулся.
– От жены?
– От тещи! – взорвался я. – На блины ездил!
Она могла, конечно, бросить трубку, и я остался бы виноватым. Но этого не произошло.
– Я соскучилась по тебе, – сказала она примирительно.
Вот тогда я и почувствовал себя неправым.
– Извини. У меня была жуткая ночь.
– Что-то случилось?
– Да. Самсонова убили.
Марина охнула и замолчала.
Я тоже молчал.
– Самсонов – это тот самый? – уточнила она на всякий случай.
– Да.
Тот самый Самсонов. Телезвезда. Любимец всей страны.
– Какой кошмар! – сказала Марина.
Я абсолютно был с ней согласен.
– Когда это случилось?
– Вчера вечером.
Было слышно, как она вздохнула.
– Я чертовски устал, – признался я.
– Хочешь отдохнуть?
– Да.
– Отдыхай. – Она снова вздохнула. – А я буду ждать.
– Чего?
– Ни чего, – поправила она меня, – а кого. Тебя.
На весь огромный город это был единственный человек, который готов был меня ждать. Кто не испытывал чувства теплой признательности к кому-либо, тот никогда меня не поймет.
– Маринка! Тебе, конечно, никогда не быть моей женой, но ты для меня лучше, чем жена.
– А так бывает? – не поверила она.
Ее голос не давал мне утонуть в черной промоине одиночества.
– Бывает. Сейчас я отосплюсь, а вечером мне позвони.
– Во сколько?
– В шесть.
– Ну что ты! – засмеялась она. – Я как-никак замужняя женщина, и в шесть буду кормить своего благоверного котлетами.
– Значит, в три.
– А ты успеешь отдохнуть?
– Ну конечно.
– Смотри! – снова засмеялась она. – Уставший ты мне не нужен.
– Правда? – опечалился я.
– Конечно, я вру. Ты мне нужен любой.
А может, плюнуть на все условности? Отобью ее у мужа и увезу в Вологду. Чего она вцепилась в эту московскую квартиру?
– Я целую тебя, – прошептала Марина.
Уедет со мной. И ни о чем не будет жалеть. Вот только закончим это дело с Самсоновым.
Вспомнив о Самсонове, я помрачнел. Нет ничего хуже, чем от грез возвращаться к действительности.
– Пока!
– Так я позвоню тебе в три!
– Зачем звонить? Просто приезжай.
