– Подписку взяли с него?
– Так точно!
– Смотри! – засмеялся человек в кресле и погрозил Бурякову пальцем. – Обо всем, что здесь увидишь, – молчок! Твой предшественник вот говорливым оказался, и где он теперь?
Из своего укрытия я видел, что бледный как полотно Буряков со страхом покосился на подписанную им бумагу о неразглашении. Там было ясно сказано: в случае чего – смертная казнь. Теперь он выглядел совсем потерянным.
– Можно приступать? – осведомился начальник охраны.
Человек в кресле кивнул.
– А где ядерный чемоданчик? – вдруг вскинулся он. – Почему не рядом со мной?
Все забегали, засуетились, и через несколько секунд в кабинете появился моложавый мужчина в штатском, но с армейской выправкой. Он держал небольшой черный чемоданчик, который был прикован к его левой руке серебристой цепочкой. Моложавый щелкнул каблуками, приветствуя присутствующих, прошел через кабинет и сел рядом с Буряковым.
– Все выйдите! – сказал человек в кресле. – Оставьте нас на пять минут.
Все, за исключением человека с чемоданчиком, потянулись к выходу. И Буряков тоже поднялся со своего места.
– Ты останься! – сказал ему человек в кресле.
Теперь они были в кабинете втроем. Буряков вжался в стул и, казалось, даже не дышал.
– Ну, давай твой чемоданчик! Будем ядерную кнопку нажимать, – сказал человек в кресле и засмеялся.
Моложавый положил чемоданчик себе на колени. Буряков во все глаза наблюдал за происходящим. Щелкнули замки, крышка чемоданчика распахнулась. Я увидел, как поползли вверх брови изумленного Ивана Ивановича. В чемоданчике не оказалось ни пульта с многоцветьем лампочек, ни ядерной кнопки. Там, уложенные в ряд, лежали бутылки со спиртным. В специальном отсеке, отделанном алым бархатом, покоились хрустальные рюмочки. Моложавый споро достал две рюмки, но ему тут же было указано, что здесь присутствует третий и разливать надо на троих, что и было тотчас исполнено. Буряков послушно выпил предложенную ему порцию и прикрыл глаза, оценивая вкус дорогого напитка. Не закусывали.
– Ну, теперь зови, – сказал моложавому человек в кресле, и через минуту в кабинете появились две женщины.
Они развернули сидящего в кресле человека так, что теперь он находился спиной и к Бурякову, и к видеокамере, размещенной в соседней комнате, за зеркальным стеклом. Было видно лишь, как женщины споро и слаженно колдуют над лицом своего вельможного клиента. Это продолжалось довольно долго, и за все это время Буряков даже не шелохнулся, словно был неживой. Очень скоро ему предстояло испытать немалое потрясение.
Женщины закончили свою работу. Кресло развернулось. И Буряков вцепился в стул, чтобы не упасть. Перед ним был президент. Самый что ни на есть настоящий. Тот, которого он тысячи раз видел по телевизору. Буряков дрогнул и привстал. Ноги плохо его слушались.
– Да ты сядь! – добродушно засмеялся президент. – Чего вскочил?
И обернулся к женщинам:
– Его не предупредили, что ли?
Те одновременно пожали плечами.
– Ладно, идите, – отпустил их президент. – Скажите там начальнику охраны, что я не готов. Пусть не появляется. Надоел.
Когда женщины вышли, он повернулся к моложавому:
– Ну, давай еще кнопки нажимать.
И уже Бурякову:
– Ты подсаживайся. Не стесняйся. Звать-то как?
– И-Иван, – срывающимся голосом сказал Буряков.
– Хорошее имя, – одобрил президент. – А ты испугался, да? – И засмеялся.
Буряков с готовностью кивнул.
– Не бойся, я не страшный. Ну, давай выпьем.
Выпили. И опять не закусывали. Я подумал, что здесь, возможно, мы допустили промашку – с закуской-то. Могут набраться так, что съемку сорвут. Но уже поздно было что-либо менять.
– Ты не должен бояться, – сказал президент. – И удивляться ничему тоже не должен. Так надо!
Он посмотрел на собеседника суровым и требовательным взглядом.
– Это государственная тайна! Президент-то наш умер…
Я видел, как вздрогнул при этих словах Буряков.
– Скоропостижно скончался. Еще в прошлом году. Цирроз печени.
Президент вздохнул.
– А страна без руководства жить не может. Поэтому было принято такое решение. Президент должен быть живым! Всегда! Что бы там с ним ни случилось!
В кабинет заглянул начальник президентской охраны, доложил:
– Пакет из Госдумы!
– Ну я же просил! – рявкнул президент, раздражаясь.
Начальник охраны исчез.
– Ох, как он мне надоел! – пробормотал президент и потянул вниз узел галстука, как будто ему стало трудно дышать. Вздохнул. – Ну ладно.
Буряков сидел напротив безмолвной мумией.
– Ты-то кто? – вернулся к действительности президент. – Кем работал прежде?
– Много кем… – неуверенно вымолвил Иван Иванович.
– Летун? – строго глянул президент.
– Нет, что вы! – обмер Буряков.
– То-то. Смотри. Не балуй.
Моложавый тем временем в очередной раз разлил водку по рюмкам.
– За тебя, Иван! – провозгласил президент. – За настоящего русского мужика, на каких вся страна и держится!
Выпили, не закусывая. Президент закручинился.
– Чего ж я его прогнал-то? – вполголоса спросил он будто у самого себя. – Он же не о себе печется, а о державе. Позови-ка, – кивнул Бурякову.
– Кого?
– Начальника охраны, кого же еще.
Буряков выглянул в коридор. Там кроме начальника охраны топтались охранники в форме и в штатском, у всех были автоматы. Все выглядело очень грозно.
– Вас! – робко сказал Буряков начальнику охраны, и тот вошел в кабинет, сжимая в руке алую папку.
– Что там у тебя? – осведомился президент.
– Пакет из Госдумы.
– К черту! Потом посмотрю. Что еще?
– Очередные указы, которые надо подписать.
– Это давай, – со вздохом сказал президент. – От этого никуда не денешься.
Указов было много. Целая пачка. Президент стал читать первый и вдруг сказал с досадой:
– Ну что за чепуха? Что тут понаписано? Ничего не понимаю. Давай так. – Он обернулся к замершему за его спиной начальнику охраны. – Половину я подпишу, а половину завернем, пусть дорабатывают. Чтоб видели, что президент не дремлет.
Не дожидаясь ответа, он принялся раскладывать указы на две стопки: вправо один указ, влево другой. Одну из образовавшихся стопок он вернул начальнику охраны, а указы из второй начал подписывать один за другим, не читая. Но стопка была слишком уж большая, и он, разделив ее пополам, половину придвинул к Бурякову:
