– Вы получили то, что хотели. – Я кивнул на кассеты. – И теперь, надеюсь, мы можем безболезненно расстаться.
Я следил за выражением его лица, но так ничего и не заметил. Ни один мускул не дрогнул.
– Это произойдет очень скоро, – ответил он. – Надо только немного подождать. – И он сделал такое движение рукой, будто что-то стряхивал с ладони.
Стоявший за моей спиной парень тронул меня за плечо и жестом показал, что я должен идти за ним. Он провел меня по коридору и запер в той самой комнате, в которой я провел ночь. Теперь я был один, но решетки на окнах ограничивали мою свободу лучше любого стража. Я подошел к окну. Вид отсюда был далеко не панорамный. Несколько деревьев, высокий забор, за которым не видно ничего. Чуть справа – кусочек закатанной асфальтом площадки, на которой стоит машина. Судя по трехлучевой звезде на багажнике – «мерседес». Людей не видно. Где-то далеко, наверное за забором, лает собака. Неуютно и тревожно.
Я простоял у окна не менее получаса, прежде чем увидел первого человека. Коротко стриженный парень, телосложением смахивающий на чемпиона мира по вольной борьбе, прошел под окном, за которым стоял я. Через пару минут он появился снова, неся три штыковые лопаты. Лопаты он донес до «мерседеса» и положил их в багажник. Тут на сцене появилось новое действующее лицо. Этого человека я уже знал – мой страж. Они с «чемпионом» о чем-то посовещались, при этом у моего стража было озабоченное лицо сильно занятого человека. Я еще не понимал, что происходит, но уже начинал догадываться. Просто догадка эта была столь страшной, что я не решался в нее поверить. Даже когда человеку говорят прямо, что он смертельно болен и очень скоро умрет, он до последнего надеется, что диагноз поставлен ошибочно. Вот это самое и происходило сейчас со мной.
Было слышно, как за запертой дверью по коридору ходят какие-то люди. Я ждал, что вот-вот откроется дверь, но пока ничего не происходило. Тем временем мой страж исчез, а парень с чемпионским торсом остался у машины, с задумчивым видом разглядывая что-то в листве близких деревьев. Страж объявился очень скоро. Щелкнул замок, дверь распахнулась – он стоял на пороге. Я посмотрел ему в глаза и все понял. Никто не собирался нас отпускать. И лопаты в багажнике «мерседеса» предназначены для вполне определенной работы.
Я не сдвинулся с места, пока он не сказал мне:
– Идемте, нас ждут.
В том, что нас уже ждут, я нисколько не сомневался. Я старался сохранять спокойствие, и это, может быть, мне и удавалось, вот только сердце колотилось так, что мне казалось – еще немного, и оно либо выскочит, либо переломает мне ребра беспощадными частыми ударами. Я замешкался, и человек в дверях настойчиво повторил:
– Идемте.
Я пошел и когда поравнялся с ним – ударил, целясь кулаком в кадык и вкладывая в этот удар всю силу, но у него оказалась отличная реакция, он сместился, так что мой удар пришелся по касательной, а в следующий миг сбил меня с ног. Я в горячке попытался вскочить, но его второй удар, в голову, оказался для меня роковым. Я потерял сознание, правда, ненадолго, а когда пришел в себя, на моих запястьях были защелкнуты наручники, а в комнате уже присутствовали трое: мой страж, парень с чемпионским торсом и еще один, которого я видел впервые.
– Может, не возиться с ним? – сказал «чемпион». – Прямо здесь?
Только теперь я увидел в его руке пистолет.
– Нет, не годится, – качнул головой мой страж.
Он подошел ближе и обнаружил, что я в сознании.
– Очухался, гад, – сказал он с досадой.
Видимо, это не входило в их планы.
– То мы щас поправим, – сообщил «чемпион», приближаясь ко мне.
Я рванулся, но он ударом ноги вновь опрокинул меня на пол. Сказал своим приятелям:
– Я его щас отключу, и можем ехать.
Значит, убивать будут не здесь. Я опять рванулся, и на этот раз «чемпион» не успел среагировать. Я откатился в сторону и даже вскочил, хотя и было понятно, что сопротивляться бесполезно: их трое, а у меня к тому же руки скованы наручниками.
– Ну чего ты? – спросил маня «чемпион», заходя справа, в то время как его приятель заходил с противоположной стороны. – Испугался, чудак? Мы ж не кусаемся.
Уж лучше бы они кусались. Я прижался спиной к стене. Отступать мне было некуда. И терять нечего.
И тут открылась входная дверь. На пороге стоял мой недавний собеседник, хозяин здешних мест. Он ничего не сказал и ни о чем не спросил. А его ребятки тоже ничего не предпринимали. Мне даже показалось, что они несколько подрастерялись. Уже давно должны были упрятать в багажник «мерседеса» мое бесчувственное тело, и вот надо же – не управились к сроку. Теперь им нагорит, наверное.
– Вы мне нужны, – сказал мне хозяин.
– Ну еще бы, – съязвил я.
– Идите за мной, – сказал он, будто не слыша моих слов, и жестом показал своим бандюгам – прочь!
Они действительно отошли, и я понял, что несколько относительно спокойных минут мне обеспечены.
В одной из соседних комнат, куда меня привел мой собеседник, был включен телевизор. На экране шел тот самый сюжет про президента, в котором Иван Иванович Буряков в одночасье сделал головокружительную карьеру. Значит, неспроста видеокассеты, виденные мной час назад на столе, показались мне очень знакомыми. Наши это были кассеты. Неизвестно как попавшие сюда, но – наши.
– Это что? – Хозяин ткнул пальцем в экран.
– Один из отснятых нами сюжетов.
– Президент – это актер?
– Да.
– И вот этот тоже? – показал на человека с «ядерным чемоданчиком», в котором на поверку оказалась водка.
– И этот тоже, – подтвердил я.
– А вот этот?
На экране был «начальник президентской охраны», как две капли воды похожий на настоящего. Я лишь молча кивнул.
– Ну надо же, – пробормотал мой собеседник и даже покачал головой.
Что-то занимало его мысли, очень уж задумчивым он выглядел. Я его не торопил, потому что эта заминка была продолжением моей жизни.
– Ну что ж, – наконец сказал он. – Это интересно, конечно. Я смогу поговорить с этим артистом?
– С каким артистом?
– Который изображает главного телохранителя президента.
– Нет.
– Почему? – удивился он, и его удивление было совершенно искренним.
– Он уехал.
– Куда?
– Далеко. За границу.
Мой собеседник недоверчиво посмотрел на меня и усмехнулся.
– Врать-то зачем? – спросил он.
– Просто мне хочется, чтобы пострадавших в этой истории было как можно меньше, – честно признался я. – Двое убитых уже есть. Скоро к тем двоим добавятся еще…
Я говорил о себе и о Светлане. Он меня понял и опять усмехнулся. После паузы сказал:
