Дело принимало совсем уж скверный оборот, и трудно было понять, как лучше – подписывать или нет, но мне показалось, что подписи не облегчат нашей участи, слишком уж жестоко действовали эти ребята.
Настоящие «отморозки».
– Я тут бабой вашей занимался, – сказал бандит Илье. – Так что могу и продолжить.
– Это, конечно, запросто, – согласился Илья. – Но только на зоне, как я слышал, насильников не привечают. Свои же потом начинают обижать.
– До зоны дело не дойдет.
– Поубиваете, значит? – сказал Илья. – А вот это не советую. Я ведь примчался сказать вот им, – кивнул на нас, – чтобы стол накрывали. Сейчас сюда такая компания заявится, что всех убивать будет слишком хлопотно.
Я видел, как переглянулись бандиты. Дрогнули.
– Патронов хватит на всех, – сказал тот, что был за главного.
Но интонация была уже не та, что прежде. Торопливо просчитывал варианты, и у него все складывалось не так, как планировалось поначалу.
– Иди к ним! – Бандит подтолкнул Илью к нам.
Сам вышел из коттеджа. Было слышно, как за окном щелкнул замок автомобильной дверцы. Значит, там еще кто-то, кто главнее их всех. К нему наш опекун и отправился за советом.
Вернулся он очень скоро. На этот раз он явно торопился.
– Значит, так, – сказал бандит. – Все меняется. Подписываем не пустые бумажки, а контракт. Вы уступаете нам свои акции.
В подтверждение он тут же выдернул из папки листки, которые уже были заполнены убористым текстом. Последние страницы договоров, те самые, где проставляются подписи. Теперь, по крайней мере, хоть что-то прояснилось.
– Сколько желающих на наши акции! – пробормотал я. – Вы, случайно, не из «Стар ТВ», ребята?
– Это будет тебе неинтересно, – сообщил бандит.
Наши фамилии были предусмотрительно проставлены в договоре, оставалось только поставить напротив них подписи, а вот упоминания о второй договаривающейся стороне не было. Пустое место. Впечатают позже.
– С кем же мы договариваемся? – спросил я. – Не хочу играть втемную.
– Подписывай, – сказал бандит и качнул перед моим лицом пистолетом.
– Подпишу, – сказал я. – Но покажи первую страницу договора.
Там, в самом начале, обязательно должно быть указано, кто позарился на наш кусок.
– А я все равно не подпишу! – заявила Светлана.
– Подпишешь, – уверенно сказал я. – И ты подпишешь, и Илья. Чтобы наши друзья видели, что мы готовы пойти навстречу. Но моя подпись будет только тогда, когда я увижу первую страницу.
Это выглядело как сделка. На самом деле я хотел обезопасить Светлану – если бы с нею что-то случилось, я бы себе этого не простил. И еще – очень хотелось знать, кто же позарился на нашу компанию.
– Подписывай! – сказал я Светлане. Она с сомнением посмотрела на меня. Я улыбнулся ей ободряюще. Демин топорщил усы и злился.
Светлана поставила свою подпись – сначала на одном экземпляре, потом на другом.
– Теперь ты! – сказал бандит Илье.
– Подпиши, – посоветовал я. – И пусть они подавятся.
– Да пошли они к черту! – взорвался Илья.
Я повернулся к бандиту:
– Я могу с ним поговорить наедине?
– Нет!
Очень уверенно ответил, как о деле давно решенном. Не хотят выпускать нас из-под опеки.
– Хотя бы вот здесь, – показал я рукой в угол. – Уж оттуда мы не убежим.
Бандит прикинул, что действительно будет затруднительно убежать из бревенчатого закутка, где нет ни двери, ни окна. Показал жестом – ладно, мол. Я увлек Илью за собой.
– Ты понимаешь, что происходит? – сказал Илья.
– Подпиши, а потом разберемся.
– Они же вырывают у нас из рук нашу компанию!
– «Они» – это кто? – спросил я.
Демин посмотрел мне в глаза, и я понял, что он не знает, как ответить.
– То-то же, – сказал я. – Кто мог решиться на такое? Ведь полная бессмыслица! Любой документ, подписанный под принуждением, считается недействительным. Они же не получат этих акций! Когда мы заявим, что нас вынудили…
– А если не заявим? – мрачно осведомился Илья.
Он высказал то, о чем я уже успел подумать. Но лично мне такой неприятный исход не казался возможным.
– Заполучат наши подписи, а потом убьют? – Я покачал головой. – Нет, это вряд ли. Если после нашей гибели вдруг всплывут документы, по которым мы права на компанию кому-то передали, – этого нового владельца прокуратура в два счета возьмет в оборот.
Потому что все там будет настолько прозрачно и понятно, что от расстрельного приговора этому «счастливчику» уже не отвертеться.
– Но в чем тогда смысл? – с жаром спросил Илья.
– Не знаю! Говорю же – надо увидеть фамилию того, к кому переходят акции! Подпиши, прошу тебя!
Он понял наконец, что от него требуется.
– Хорошо.
– Молодец, – похвалил я. – С тобой становится приятно общаться.
Когда Демин поставил свою подпись, бандит обернулся ко мне. Протягивал листы бумаги и выразительно смотрел в глаза.
– Первый лист! – четко сказал я.
По его глазам я видел – размышляет. Уже заполучил две подписи из трех, оставалась всего одна, и до намеченного было так близко – но что же делать-то?
– Первый лист, – повторил я. – И я подпишу.
Он недолго сомневался. Раскрыв папку, нашел нужные листки, один из них протянул мне. Так. Договор… Москва… дата не проставлена… ага, вот…
Я едва не выпустил лист из рук. Поднял на бандита глаза, но он оставался невозмутимым, и я снова обратился к тексту. Там были указаны мы: я, Демин, Светлана как учредители компании. А вот второй стороной в договоре был Касаткин Николай Вадимович. И ему по договору должны были отойти наши акции. Я готов был увидеть здесь чью угодно фамилию, но только не его. Этого просто не могло быть. Я видел перед собой написанное, но не мог поверить.
– Хочу видеть Касаткина!
– Подписывай! – мрачно ответил бандит. – Ты обещал!
– Хочу видеть Касаткина!
До сих пор я хотя бы в общих чертах представлял, что происходит. Но сейчас у меня голова пошла кругом.
У них, наверное, было слишком мало времени. Они нервничали и поэтому поступали не так, как им хотелось бы. Будь по-другому, уже отделали бы меня под орех и, доведя до животного состояния, вырвали бы подпись. Но не было времени со мной возиться. Бандит прошипел что-то злобное и выскочил из коттеджа. Отправился за советом.
На этот раз он отсутствовал дольше, а вернулся не один. Он шел первым, а за ним был еще кто-то, и когда они оба переступили через порог, я наконец-то увидел его спутника. И мне все сразу стало ясно – и насчет этого странного договора о передаче акций, и насчет всего остального.
