70
Профессор Черкизов встретил помощника Генерального, стоя у дверей палаты:
– Как сегодня наши дела? – поинтересовался помощник.
Черкизов спрятал руки в карманы хрустящего халата, помедлил. Генеральный находился в клинике уже месяц, и Черкизов знал, что все худшее – впереди. Речь шла уже даже не о выздоровлении, нет, а о том, чтобы поддержать хоть еще немного жизнь в распадающемся организме. Помощник терпеливо ждал.
– Наш пациент – человек большого мужества, – сказал, наконец, Черкизов. За долгие годы работы в этой клинике он научился говорить обтекаемо, не отвечая впрямую на вопрос. Он отступил на шаг, давая понять, что сказал все, что мог, и посторонился, пропуская помощника в палату.
Генеральный выглядел скверно. Чтобы скрыть охватившую его растерянность, помощник поспешно поздоровался, и стал суетливо сортировать бумаги в принесенном кейсе, но перед глазами его по-прежнему стояло желто-серое, какое-то уже неживое лицо. Генеральный почувствовал его замешательство и, чтобы разрядить обстановку, слабо спросил:
– Как там погода? По-прежнему холодно?
– Потеплело немного, – отвечал помощник, успевший рассортировать бумаги.
– Скорее бы мне выбраться отсюда. Надоело, черт, – Генеральный вздохнул, словно подводя этим вздохом черту под вступительной частью их беседы. – Что нового?
– Я привез материалы, подготовленные Госпланом.
– Много?
– Да.
– Завтра прочтешь мне, с утра. Сегодня я что-то устал. Что еще?
– Сводки МИДа.
– Основные моменты, – потребовал Генеральный. – Кратко.
– Ситуация во Франции перед выборами. МИД анализирует расстановку сил и высказывает предположение, что левые имеют хорошие шансы на победу.
– Дальше.
– Американцы выслали нашего дипломата.
– Причина?
– Деятельность, несовместимая с дипломатическим статусом.
– Ответные действия – как обычно.
– Кандидатура уже намечена, – помощник выдернул из стопки нужное. – Комитет государственной безопасности подготовил ориентировку на советника посольства США…
Генеральный повел кистью, с видимым усилием оторвав ее от одеяла, – детали его не интересовали.
– Дальше, – потребовал он.
– В Джебрае возобновились боевые действия.
– Причина?
– Приказ президента Фархада.
– Одумался, значит, – безо всякого выражения произнес Генеральный.
– Похоже. Это произошло после убийства сотрудницы советского госпиталя в Хедаре и активных действий нашего посла в нужном направлении.
– Хорошо, это хорошо, – качнул головой Генеральный.
Он что-то еще попытался добавить, но мысль ускользала, и он сердился на собственную немощь. Помощник почувствовал, молчал выжидательно, Генеральный снова махнул – продолжай, мол, потом, когда вспомню.
– Подготовлены материалы к очередному заседанию Политбюро, – доложил помощник, склоняясь над бумагами. – Будет рассматриваться вопрос о повестке дня Пленума…
Он поднял голову и обнаружил, что глаза Генерального крепко закрыты. Он привстал на стуле встревоженно, но Генеральный вдруг сказал, не открывая глаз:
– Давай все на завтра. Хорошо?
Помощник снова наклонил голову, словно больной мог его видеть, попрощался и вышел.
И только теперь человек, лежавший без сил, вспомнил то, что хотел сказать, – необходимо заняться подготовкой нового двойника для президента Фархада. Тот, прежний, погиб, и нет никакой уверенности в том, что не будет нового покушения. Фархад, конечно, строптив, иной раз действует не так, как того от него ждут, но другого президента нет. Пока нет. И если с ним что-то случится, неизвестно, куда повернет Джебрай. Если к власти прорвется Бахир – он в считанные дни найдет общий язык с американцами. Фархада следует беречь. Пусть этим займется КГБ.
С этой мыслью Генеральный уснул.
Той же ночью он скончался от короткого, но жестокого приступа сердечной недостаточности.
71
Невысокое солнце еще не слепило, но Абдул все-таки надел темные очки, опасаясь, что его могут случайно опознать. Машину он остановил метрах в пятидесяти от места и показал Амире через лобовое стекло:
– Вот та лавка, видишь?
Она молча вышла из машины и двинулась по тротуару. Президентский дворец с другой стороны площади подозрительно разглядывал ее своими темно-бронзовыми глазницами.
В лавке было пустынно. Пара покупателей, хозяин – и больше никого. Амира прошлась вдоль прилавка. Хозяин бросил на нее быстрый взгляд и отвернулся. Один из покупателей отсчитывал мелочь, готовясь расплатиться.
Амира скосила глаза. Сквозь витрину виднелись массивные ворота дворца, наглухо запертые сейчас. Хлопнула дверь. Амира напряглась и огляделась. Теперь в магазине, кроме нее и хозяина, никого не было.
– Что вас интересует? – спросил лавочник, направляясь к ней вдоль прилавка. Он заметно прихрамывал.
– Ничего, – покачала головой Амира. – Здесь нет того, что я ищу.
– А что вам нужно? Вы можете сделать заказ и зайти за товаром позже.
– Нет-нет, спасибо, – ей стало не по себе, и она поспешно выбежала из лавки.
– Ну, что? – спросил Абдул.
Амира захлопнула дверцу.
– Лавка как лавка. Дворец как на ладони.
Абдул развернул машину.
– Лестницу на второй этаж заметила? – поинтересовался он.
– Да.
– Мы по ней поднялись в прошлый раз.
Амира вздохнула.
– Может быть, мы напрасно пытаемся начать с того же самого места? – проговорила она с сомнением.
Военный на обочине властно и требовательно поднял руку. Абдул притормозил. Внешне он оставался спокойным, только скулы напряглись и заходили.
– Подвезете до рынка? – спросил офицер, приоткрыв дверцу.
– Мы в другую сторону, земляк, – пожал плечами Абдул и поспешно тронул автомобиль.
– Нет, все верно, – произнес он так, словно их разговор и не прерывался. – Ты сейчас рассуждаешь, как любой бы рассуждал на твоем месте: нелепо предполагать, что террористы снова попытаются воспользоваться тем же окном. Они не ждут нас там, ясно? Фактор внезапности.
Он помолчал, задумчиво глядя на дорогу.
– Это идеальное место для стрельбы. Ворота прямо напротив. Когда предатель выезжает на площадь, водитель притормаживает перед воротами, а затем не сразу успевает набрать скорость… И в эту минуту…
Тут Абдул засмеялся, вообразив, как в службе безопасности будут рвать волосы на голове.
