Павел очень правдоподобно изобразил, что не понял ни единого слова.
– Итак, – продолжил Джонс, – сейчас ты расскажешь мне, что такое терминал для частных самолетов в Сямыне. Я ни разу в жизни не имел удовольствия летать частными самолетами. Кто-нибудь придет поставить мне штамп в паспорт?
Павел по-прежнему молчал.
– Я совершенно серьезен. Мне надо знать, придется ли нам проходить пограничный контроль. Показывать документы. Поскольку… – тут он улыбнулся; если бы Зула ничего не знала о Джонсе, такая улыбка внушила бы ей симпатию, – мой британский паспорт случайно затерялся. И ее американский – тоже.
Он кивнул в сторону Зулы.
– Если вы хотите знать обычный порядок, – сказал Павел, – то обычно я заполняю план полета, в котором указан аэропорт назначения. И пассажирский манифест. Если полет внутри страны, то пограничный контроль, естественно, проходить не нужно. Если полет международный, ваш паспорт должны проштамповать.
– Но человеку, который летает частными самолетами, разумеется, некогда стоять в очереди на паспортный контроль? – спросил Джонс.
– Как правило, да. Зависит от страны. От типа аэропорта.
– Подробнее.
– Там, где нет FBO…
– Чего-чего?
– Бизнес-терминала для частных самолетов.
– Спасибо за разъяснение.
– Если бизнес-терминала нет, придется стоять в очереди вместе со всеми.
– А если бизнес-терминал есть?
– Тогда формальности нередко проходят прямо в самолете. Вы приезжаете. Садитесь в самолет. Ждете чиновника. Чиновник поднимается на борт. Считает пассажиров. Сверяет с манифестом. Штампует паспорта. Уходит. Самолет взлетает.
– А здесь бизнес-терминал есть?
– Конечно. Наш борт стоит там уже три дня.
– А как вы сюда вообще попали? У вас у всех есть визы?
– Нет, – ответил Павел.
Зула коротко объяснила, как это было сделано.
Джонс задумался.
– Что, если в плане полета написать какой-нибудь китайский город, а полететь в Исламабад?
– В одних местах это заметят. В других… – Летчик пожал плечами.
– Отлично. Какие есть города примерно в направлении Исламабада?
– Душанбе?
– Я про китайские аэропорты, которые можно указать в плане полета, чтобы рейс не был международным.
– Ясно.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты вроде бы сказал, что если в плане полета указан китайский город, никакие чиновники на борт подниматься не будут.
– В целом верно.
– Так какой город подойдет?
– Урумчи? – предположил Павел.
– Как насчет Кашгара?
– Ну да, конечно. Кашгар.
– Никогда там не бывал, – признался Джонс. – Но был довольно близко, со стороны Таджикистана.
Павел ждал.
Джонс улыбнулся.
– Мне думается, что, если мы вылетим в Кашгар, но немного промахнемся и сядем в Исламабаде, никто не заметит. А если заметят, то уже ничего предпринять не смогут.
– Он всего в нескольких сотнях километров от западной границы Китая, – признал Павел.
– Тогда доставай свой ноутбук, или как ты там заполняешь план, и к делу.
– Когда вылет?
Джонс посмотрел на Павла как на умственно неполноценного.
– Вылет сейчас. Мы едем в аэропорт.
– Это невозможно.
– В каком смысле невозможно?
– В Китае план полета надо подать не меньше чем за шесть часов.
– Хмм.
– Раньше было от трех до шести суток, теперь правила упростили.
Несколько минут ехали в молчании, пока Джонс обмозговывал услышанное. Потом, когда Зула подумала, уж не уснул ли он, Джонс заговорил вновь:
– Вы сидели в гостинице и ждали Иванова.
– Да, – ответил Павел.
– Если бы Иванов приехал, как собирался, забрал вас, отправился в аэропорт и сел в самолет, что было бы дальше?
– Мы бы вылетели в Калгари.
– А что в Калгари?
– Топливо.
– Ты хочешь сказать, вы сели бы там только для дозаправки?
– Да.
– А конечный пункт был бы какой?
– Торонто. Откуда мы вылетели изначально.
– А почему тогда не лететь прямиком в Торонто?
– Ортодромия.
– А понятнее?
Павел вздохнул, потом выставил руки перед собой, как будто обнимая глобус размером с тыкву.
– Дело в том… – начал он.
Джонс перебил:
– Я знаю, что ортодромия – кратчайшее расстояние между двумя точками на земной поверхности. Дуга большого круга.
– О’кей. Тогда объяснить будет гораздо проще.
– Так объясни.
– Если провести ортодромию отсюда до Калгари, она пройдет вдоль побережья Китая. Через Южную Корею. Сахалин. Камчатку. Затем вдоль побережья Аляски и Британской Колумбии. Потом сразу за горами Калгари. Это очень часто используемый воздушный коридор, понимаете? Так летают все рейсы из Азии в Северную Америку. Траектория нигде не проходит над проблемными районами. Допустим, вы проводите ортодромию отсюда до Торонто. Она проходит через Китай. Затем – через Северную Корею. Очень плохо. Дальше – Сибирь. Тоже не нормальный воздушный коридор. На такой план полета невозможно получить одобрение. Значит, надо лететь обычными коридорами. Но раз мы летим не по ортодромии, надо дозаправиться. Лучшее место для дозаправки – Калгари. Оно и стоит в нашем плане.
– Ты хочешь сказать, план уже подан?
– Конечно.
– Ты сказал «конечно», – начал Джонс, на ходу обдумывая услышанное, – потому что Иванов спешил. Он хотел вылететь без задержки, а не ждать шесть часов. То есть план ты составил и подал заранее.
– Это моя работа, – ответил Павел.
– Так что ты мог бы прямо сейчас вылететь в общем направлении Калгари.
– Не в общем направлении. Точно в направлении Калгари. А в остальном верно. Разрешение на вылет можно было бы получить сразу.
– Но это международный рейс.
– Да.
– Так что на борт поднимется чиновник, чтобы проставить штампы в паспортах.
– Да.
– Ты что-то говорил раньше про пассажирский манифест?
– Да. Мы представляем такой документ.
Джонс скривился.
– И в нем туча русских фамилий. Что крайне неудачно, поскольку все эти русские, кроме одного, мертвы.
