Джонс обдумал это предложение. Или просто выждал, пока пройдет злость.
– Очевидно, у вас есть некое контрпредложение? Кроме как поставить вас обоих к стенке?
– Мы готовы взлететь, – ответил Павел, – как только составим план, который гарантирует нам жизнь. – Он обменялся взглядами с Сергеем и кивнул на Зулу. – Нам и девушке.
Зула ощутила странную благодарность – до сих пор ей казалось, что про нее вообще все забыли. Джонс как-то сразу ощетинился: зло и в то же время пристыженно. Примерно такое выражение у него было во время разговора по мобильному у двери самолета.
Почему?
Наверное, подумала Зула, потому, что он и впрямь собирался ее убить. Или просто выкинул из головы. И ничуть этого не стыдился – пока его не уличили.
– Ладно, – сказал Джонс, – раз уж мы заговорили о вашей дальнейшей судьбе. Вы подумали, что будет, если вы останетесь в Китае? Ведь вы ввезли сюда довольно-таки сомнительных личностей.
– Разумеется, мы предпочли бы выбраться из Китая, – признал Павел.
– И поскорее. Потому что Иванова вот-вот вытащат из подвала, установят его личность и выяснят, на каком самолете он прилетел.
– Тоже верно.
– Мы не можем составить международный план полета, потому что тогда на борт поднимется чиновник и захочет проверить паспорта.
– Да.
– Так что мы должны составить план на внутренний рейс, выждать шесть часов, а потом… как бы это назвать приличнее… смухлевать, – сказал Джонс. – Потому что если мы сядем в другом китайском аэропорту, нам крышка. Значит, надо отклониться от курса и сесть где-нибудь, где у нас будут шансы выжить.
– Примерно так, – согласился Павел.
Джонс широко развел руки.
– Так просветите меня, как это можно сделать.
Павел задумался, затем они с Сергеем принялись что-то обсуждать по-русски. Через какое-то время Зуле стало ясно, что это надолго, и она вышла в туалет. Садясь на унитаз, она сообразила, что прошмыгнула мимо зеркала, не глянув на себя, будто отражение – ее враг, с которым неприятно встречаться глазами. Тогда назло всему она повернула голову – туалет был шикарный, с зеркалом во всю стену – и посмотрела себе в глаза. Невероятно, но на нее смотрела все та же Зула Фортраст. Немного потрепанная, конечно. И заметно старше. Не в смысле старая старуха, просто больше повидавшая в жизни. Интересно, что другие в ней находят? Почему Чонгор бросился ее выручать? Почему Джонс таскает ее за собой? Почему Павел и Сергей решили – видимо, заранее не сговариваясь, – включить ее в свою сделку с Джонсом? А главное – почему Юйся пошла ради нее на такое? Не съехать на баркас – это получилось случайно, – а протаранить такси и получить подушкой безопасности в лицо? Ведь хорошего Зула за все время сделала только одно: послала сигнал хакерам на четвертом этаже. А Юйся этого даже не видела. И Ману с другими хакерами – те, кто хоть что-то выиграл, – тоже. Только Чонгор. Хотя, может, он и рассказал другим?
А может, все не так рационально. Может, Юйся и не знает про «SOS» пробкой. Может, все дело в некой сверхъестественной силе вроде благодати, которая пронизывает жизнь людей неведомо для них самих.
И вот тут, в туалете, искоса глядя на свое отражение, Зула пережила мгновение чего-то вроде молитвы. Ее прежние взгляды не изменились, и это не была детская молитва со сложенными ладошками – скорее усилие воли. Потому что если и впрямь есть нечто – благодать, или Провидение, или как там это называется – и оно действует сейчас в мире, то ему нужно срочно посетить баркас, где держат в заложницах Цянь Юйсю, и совершить еще один шаг в загадочной цепочке событий. И если сознательное усилие воли со стороны Зулы может тут как-то поспособствовать, то она хотела, чтобы это произошло.
Она встала, плеснула в лицо воды и вернулась в салон. Павел и Сергей по-прежнему говорили по-русски, увеличивая на экране отдельные участки цифровой карты. Джонс стоял, прижимая к одному уху телефон и заткнув другое пальцем. Вид у него был пришибленный. Он некоторое время говорил по-арабски бесцветным голосом. Джонс не побежден, подумала Зула, просто бесконечно устал. Наконец он нажал отбой.
– Можешь идти куда хочешь, – объявил он, глядя Зуле в глаза.
– То есть?
Джонс уже показал, что способен на подлое ехидство, и сейчас, по всему, был именно такой случай.
– Судно с твоей подружкой…
– Да?
– Исчезло.
– Что-что?
– Ис-чез-ло. Без следа. Не отвечает по рации. Не отвечает по мобильным. Никаких следов крушения. Никаких сигналов «SOS».
– А откуда ты знаешь?
– От ребят, которые высадили нас в доке, – сказал Джонс. – Они вернулись на остров, и судна там просто нет.
Зуле ужасно хотелось показать, как она рада, но прежде надо было еще кое-что прояснить.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Потому что это ничего не меняет, – ответил Джонс. – Ты все равно останешься в самолете.
– Ты так думаешь?
– Да. Потому что ты в Китае нелегально. Ты связана с людьми, совершившими за день больше убийств, чем в Сямыне обычно бывает за год. И у тебя только один способ отсюда выбраться – остаться в самолете, – Джонс театрально указал на Сергея и Павла, – с твоими белыми рыцарями.
Расистский намек не ускользнул от внимания Зулы.
– Рыцарство не имеет цвета кожи, – сказала она. Игра слов вместо действий. Потому что Джонс прав: самолет – единственный способ отсюда выбраться.
– Ладно, – объявил Павел, – мы придумали, как лететь.
– И как же?
– Сперва мы заполним план, – произнес Павел, – потом объясню.
– Так составляйте, – ответил Джонс, – а я пошел спать.
День 5
Несколько сумбурных перепалок в конце концов привели к следующей расстановке: за штурвалом остался рулевой по имени Мохаммед – он обещал вывести судно из китайских территориальных вод быстро и ничем не показав, что оно идет к Кинмену. Чонгор с пистолетом в руке стоял рядом с ним в рубке и приглядывал за курсом, сверяясь с GPS-навигатором. Юйся и Марлон в компании кока, представившегося как Бату, ходили по кораблю, выясняя, где тут что и как оно работает. Судя по имени, внешности и акценту, Бату принадлежал к небольшой группе этнических монголов. По-видимому, он попал на Жестокий остров как экономический мигрант. Захват судна вооруженными людьми он воспринял на удивление безмятежно. Похоже, новое командование устраивало его куда больше.
Взобравшись на плоскую крышу надстройки прямо над рубкой, они обнаружили большую капсулу белого пластика. В ней лежал надувной спасательный плот. По благоговейному шепоту Бату Юйся и Марлон поняли, что наличие плота – непременное условие работы судна, а потому вокруг плотов строится целая система правил, штрафов, инспекций и взяток. Никаких других шлюпок на судне не было. Впрочем, в местных бухтах их столько, что махни рукой – и через минуту кто-нибудь подойдет. Диск на вершине мачты оказался антенной радара, хотя Бату сильно сомневался, что тот работает. Крепления для дополнительных огней и антенн на той же мачте в основном пустовали. Марлон пристальным взглядом пробежался по проводам – те шли от антенн в крышу рубки.
