«А ты произвела большое впечатление на мистера Соколова, – ни с того ни с сего заметил Джонс вечером первого дня в рудничном поселке. – Я не мог понять почему, пока ты не убила Халида». Зула тогда не увидела в его словах никакого смысла и на время выкинула их из головы.
Откуда Джонсу известно, что́ Соколов о ней думает? Джонс и Зула несколько часов говорили о событиях в многоэтажке. По большей части Джонс вытягивал из нее информацию, но по его вопросам она смогла восстановить общую картину боя. Начисто исключено, чтобы между Соколовым и Джонсом произошла беседа, а если бы произошла, вряд ли они стали бы обсуждать Зулу. Даже если вообразить такой невероятный вариант, что Соколову захотелось поболтать о ней в разгар перестрелки, Джонс не понял бы, о ком речь, поскольку еще не знал о ее существовании.
Теперь она поняла. Ответ на загадку пришел, когда сознательные мысли были заняты другим. Может быть, подсказкой стало то, как Джонс прислушивался к хрипу из рации. Она видела у него такое же лицо в сямыньском аэропорту. Зазвонил мобильный, Джонс раскрыл его с торжествующим выражением, которое тут же сменилось шоком, а потом – злобой с примесью чуть ли не восхищения.
Должно быть, звонил Соколов. Соколов убил или по крайней мере одолел людей, которых Джонс выслал, чтобы его прикончить, завладел телефоном кого-то из нападавших и нажал кнопку «повторить вызов». Он что-то сказал Джонсу. И упомянул Зулу. Наверняка. Других разговоров у Джонса и Соколова не было.
Зачем ему понадобилось говорить о Зуле?
(Чтобы распутать такой вопрос, нужно много времени. Однако у Зулы времени хватало.)
Вообще-то вопросов было два. Во-первых, как Соколов узнал, что Зула с Джонсом? Во-вторых – допустим, как-то узнал, – зачем ему было упоминать ее в коротком телефонном разговоре?
Ответ на первый вопрос у Зулы уже был, требовалось лишь выудить его из памяти. Два дня назад, в лодке, после сцены на пристани. Джонс допрашивает Зулу. Она говорит ему про базу русских, указывает на небоскреб, называет сорок третий этаж. И думает про себя, не подает ли таким образом знак Соколову, извещая его, что она или кто-то еще из группы жив. Поскольку если люди Джонса проникнут на сорок третий этаж, Соколов задумается: откуда им известен адрес базы?
Что до второго вопроса, Джонс до определенной степени ответил на него своим замечанием: «А ты, похоже, произвела большое впечатление на мистера Соколова».
Как это понимать?
Возможно, Соколов сказал Джонсу: «Надеюсь, ты пришьешь эту хитрожопую сучку!» – но Зуле в такое не верилось. Соколов держался с ней настолько галантно и уважительно, насколько это возможно в случае заложницы и похитителя. В каком-то странном смысле она чувствовала, что они с Соколовым – партнеры.
Иначе она бы не сделала того, что сделала.
Теперь ей это стало ясно. Назвать неправильную квартиру, отправить русских в пятьсот пятую вместо четыреста пятой – безумие, самоубийство. Немудрено, что Питер на нее разозлился. Настолько сильно, что бросил ее на произвол судьбы, оставив прикованной к трубе. Чонгор был потрясен не меньше Питера, но взял сторону Зулы просто из-за нерассуждающей любви. Почему Питера и Чонгора так удивил поступок, казавшийся ей самым правильным и естественным?
Потому что Питер и Чонгор не заметили обмена взглядами – нет, даже не взглядами или словами, а чего-то более неявного, скрытых сигналов в позах и выражениях, того, как в лифте с несколькими русскими Зула всегда старалась встать рядом с Соколовым. Они были союзниками. Он собирался защитить ее от того, что задумал Иванов. И, чувствуя его отношение, она спокойно отправила русских в пятьсот пятую, хоть и знала, что Тролль в четыреста пятой.
И она может это повторить. Собственно, уже повторяет, на сей раз с Джонсом. И часть метода состоит в том, чтобы не брыкаться и не вопить, не впадать в истерику, а показывать, что ты держишься молодцом и тебе можно доверять. Таким образом, ты становишься для них привычной частью обстановки.
Вот почему она спокойно позволила Абдул-Вахабу обмотать свою ногу цепью. Мелочь. Но такая мелочь, какую Джонс заметил, даже если – особенно если – сам не понял, что замечает.
Неужто Джонсом и впрямь так легко манипулировать? В остальном он очень неглуп.
«Я не мог понять почему, пока ты не убила Халида».
Все проясняется. Джонс не мог понять, почему Соколов, его персональный враг, счел нужным упомянуть Зулу в коротком телефонном разговоре. Он не видел, как Зула и Соколов сближались день ото дня, а если бы и видел, мог бы проморгать, в точности как Питер или Чонгор. С того самого звонка Джонс гадал, что́ Соколов в ней нашел, а когда она убила Халида, вообразил, что знает ответ. Он решил, будто Соколов уважает Зулу за боевой дух, или за умение обращаться с оружием, или за другие подобные качества, которые, по мнению таких, как Джонс, должны нравиться таким, как Соколов.
И это делало Джонса уязвимым для той же тактики, что Зула применила в случае Соколова. Соколову Зула инстинктивно доверяла. Вопрос: сумеет ли она произвести такое же впечатление на Джонса, действуя не инстинктивно, а сознательно?
* * *
– Когда-нибудь, сын мой, все это будет твоим, – провещал Ждод, снижаясь над Торгайскими предгорьями. Он адресовался к антрону – в сущности, человеку, – которого держал за шкирку. Антрон был одет в неописуемо убогий шерстяной плащ. Под его босыми ногами (он отказался тратить виртуальные деньги на башмаки или хотя бы сандалии) в нескольких сотнях метрах внизу струились хвойные леса Торгайских предгорий.
– Я никоим образом не сомневаюсь в вашей базе данных, – ответил антрон, – однако по-прежнему не вижу…
– Здесь! – воскликнул Ждод и, заложив вираж, по спирали пошел вниз к черной базальтовой скале. – У вон тех камней.
– Я и впрямь вижу что-то желтое, но я полагал, это куст эйалантассалы, – произнес антрон, без запинки выговаривая шестисложное название священного цветка к’Шетриев-горцев.
– Приглядитесь получше. – Ждод продолжал снижаться, пока не завис метрах в шести над «чем-то желтым». Теперь было видно, что это горка блестящих золотых монет. – Я вас отпущу.
И он выполнил что сказал.
– Боже! – воскликнул антрон, приземлился на ноги и неловко плюхнулся на зад, так что золото посыпалось из-под него ручейками.
– Если бы ваш персонаж обладал лучшей координацией – которую можно проапить за счет кредита, или тренировок, или нужного зелья, – то приземлился бы изящнее и вскочил по-десантному, не нанеся ущерба своей заднице, как вы сейчас.
Для существа в почти богоподобном статусе Ждод говорил чересчур ворчливо, однако его можно понять: новосозданный антрон жмотился расходовать виртуальные деньги, полученные при регистрации, и по-прежнему держал их в загашнике без всякой для себя пользы.
Поток непонятных слов привел антрона в полное замешательство.
– Ладно, проехали, – сказал Ждод.
