– Очень слабенький, конечно, – успокоил Ричард. – У него поначалу даже башмаков не было.
– Мне плевать, что у него на ногах, меня волнует…
– Его дерево вассалов? Да. Понимаю. Тут он продвигается не так быстро, как вы опасаетесь. Только осваивает азы. Я провел с ним курс молодого бойца. Он не захотел присягнуть на верность более прокачанному персонажу.
– Какого хрена ему кому-то присягать? Несколько текстовых сообщений, и он будет императором!
– Если научится отправлять текстовые сообщения, то да.
– Сколько у него вассалов? Они могущественные?
– Я не проверял с отлета из Англии.
– Когда это было?
– Часов десять назад. Так что не знаю.
– С чего он вдруг начал? Почему сейчас?
– Строго между нами… я серьезно, Девин, не говорите никому… – Ричард подался вперед и сделал характерный жест пальцами.
– Не может быть, чтоб ему не хватало денег!
– Вы когда-нибудь платили налоги в Соединенном Королевстве? Ремонтировали замок на острове Мэн? Не говоря уже о других его владениях. – Последнюю часть Ричард выдумал на ходу.
– Каких еще владениях?
– Дворцах и поместьях, которые он унаследовал. Я просто говорю, с виду он старенький профессор, а на самом деле деньги тратит, как рэп-звезда.
Девин задумался.
– Вы о тех деньгах в Торгаях. Грудах золота, которые якобы лежат там прямо на земле.
– Не кокетничайте, дружище. Мы все отлично знаем, что думали три тысячи к’Шетриев. Никто не попрется в Торгаи ради красот природы.
– Все так прозрачно, – задумчиво произнес Девин. – Так. Блин. Прозрачно. Покуда не появилось золото, у него и мысли не было играть. Хотя бы разок заглянуть в мир. Он хотел только, – Девин поднял руки и сделал порхающее движение пальцами, словно крылатая фея, которая сбрызгивает росой розовые лепестки, – создавать древние мертвые языки. Наполнять историю Т’Эрры грамматикой и риторикой.
– И получать роялти.
– В точ-но-сти! – Девин огляделся с таким оскорбленным видом, будто сам всегда трудился исключительно бескорыстно. – И как только какой-то Тролль вываливает на землю несколько тонн золота, Дональд заводит себе аккаунт и превращается в царя царей!
Чутье подсказывало Ричарду, что, заведя Скелетора до такого состояния, самым действенным будет разыграть преувеличенное безразличие.
– Послушайте, Девин, – рассудительно произнес он, – вы сами сказали, что это командная игра. А команде обязательно нужен капитан, или архиепископ, или кто там еще.
– У меня персонажи в игре с самого начала! – в праведном гневе вскричал Девин. – Больше сотни! Я не стану врать вам в глаза, будто мне никто не присягал на верность. Конечно, у меня есть сеть вассалов. Яруса в три. Сущность игры не почувствуешь, если не играть на таком уровне.
Ричард продолжал кивать, время от времени поднимая брови, словно говоря: «Конечно, приятель».
– У меня могло бы быть семь ярусов! – воскликнул Девин. – Годы назад!
Он имел в виду, что мог завести семиэтажную иерархию вассалов, включающую десятки миллионов последователей. За все время существования Т’Эрры такого достиг лишь один игрок. Ричард уже готов был руками Ждода его убрать, когда игрок подавился соленым кренделем, сидя перед монитором в своей баварской квартире, где некому было сделать ему прием Хаймлиха.
– Знаю, Девин, и думаю, что таким самоограничением вы показали честность среднезападного американца. Конечно, беда американцев со Среднего Запада, таких как вы и я…
– Что мы позволяем садиться себе на голову, да. – Девин невольно покосился на стальной ангар со своими юристами.
– Ладно, – сказал Ричард после долгой паузы. – Не хочу нарушать расписание ваших тренировок.
– Ничего, доктор советует мне меньше усердствовать.
– Вообще-то я ехал к родственникам, просто решил заскочить к вам и рассказать о разговоре с доном.
– Я ценю, – ответил Девин. Потом тряхнул головой. – Слышал, у вас были неприятности с племянницей?
– Да, были и есть.
– Она еще не объявилась?
Ричарду смутно не понравилась эта формулировка, подразумевающая, что дело в самой Зуле и ее желании либо нежелании вернуться. Интересно, сколько еще людей думает, будто она подалась в бега и нервы родным мотает без всякой нужды.
– В чем бы ни состояли ее неприятности, – произнес Ричард, – они, видимо, еще не разрешились.
– Ясно. Если я чем-нибудь могу помочь, говорите, – любезно предложил Девин.
Ричард не придумал, как вежливо сказать: «Просто делай что собирался – это и будет помощь», – поэтому только вежливо кивнул.
* * *
После того как утопили внедорожник, ехали еще часа три. Зула думала, что Джонс подастся куда-нибудь в горы, а вместо этого они выбрались туда, где вдоль дороги были фонари, светофоры и магазины. Проехав по такой дороге, Джонс круто повернул и загнал фургон на исполинскую парковку. За лобовым стеклом мелькнул неоновый логотип «Уолмарта». Джонс поставил фургон на парковочное место – вернее, на несколько смежных парковочных мест – и выключил мотор. Обведя взглядом стоянку, он задернул занавеской восьмифутовое лобовое стекло, обеспечив себе и сообщникам защиту от любопытных взглядов.
Часа за два до того Ершуту и Абдул-Вахабу поручили приковать Зулу за ногу к поручню в душевой кабине. Дело это, как почти все в повседневном быту кочевой шайки террористов, вызвало спор и даже (на взгляд девушки из Айовы) жаркую перебранку. Девяносто процентов возгласов относилось к таинственному замку на последнем звене цепи. Никто не помнил, откуда он взялся, и немудрено – ведь Зула его защелкнула в их отсутствие. Однако, как она и рассчитывала, до истины никто не допер. Джонс, устав от бесконечной свары, взглянул на замок и через несколько мгновений вспомнил, что снял его с ящика в угнанном грузовике. Он порылся во внутреннем кармане рюкзака, вытащил ключи и кинул их Ершуту. Тот методом проб и ошибок (ключей на цепочке было много) сумел-таки открыть замок. Им Ершут закрепил цепь на поручне в душе, а ключ спрятал в карман – не догадываясь, естественно, что у Зулы есть дубликат. Следующая и последняя фаза состояла в том, чтобы закрепить цепь у нее на щиколотке. Длина позволяла ей войти в туалет или лечь в спальне на полу, но не позволяла влезть на кровать и дотянуться до окна. На щиколотке застегнули замок, ключа от которого у нее не было.
Когда стало ясно, что на цепи ей сидеть долго, Зула сдернула с кровати подушки и одеяло, устроила себе гнездышко на полу и легла. Если превратить все сиденья в койки, получалось по меньшей мере шесть лежачих мест. Все моджахеды, за исключением Джонса, отправились на боковую – отдыхать после целого дня кровавых убийств и бесцельной езды. Из своего гнездышка Зула через сорокафутовый фургон видела, как Джонс развернул капитанское кресло спиной к лобовому стеклу и поставил на колени ноут. Беловато-голубое сияние превратило его лицо в контрастную бескровную маску. Спать он пока явно не собирался.
