– Я на низком старте, – объявил Ричард Корваллису в гарнитуру, которую секунду назад прицепил к уху. Потом плюхнулся на диван, посмотрел, все ли нужное под рукой, и положил на колени беспроводную клавиатуру.
– Он пока тут, – сообщил Си-плюс, – собирает банду.
– Много их уже?
Даже если Корваллис ответил, его слова потонули в реве фанфар, звоне литавр, органных аккордах и псевдогрегорианском распеве, которые вырвались из сабвуферов, пищалок, плоских динамиков и прочих шумоиздающих устройств вокруг Ричарда.
– Насколько я понял, – сказал наконец Корваллис, решив, что опасность миновала и из-под стола можно вылезать, – вы вошли под Ждодом.
– Когда, как не теперь…
– Вы же понимаете: если Тролль уловит малейший намек на то, что Ждод подозревает о его существовании…
– Ждод носа наружу не высунет, пока не наложит на себя все скрывающие заклинания, известные нашим серверам.
– Тролль очень умен. И быстр. Я видел, как он расправился с парой пришлых бандюг. Парни в его команде ничуть не хуже.
– Ты когда-нибудь ставил ловушку на енота?
– Нет, – ответил Си-плюс. – Мне как-то рассказали, что они разносят бешенство, и я вообще не вижу смысла их ловить.
– Высверливаешь в пне отверстие точно под лапку, по краю дыры крепишь гвозди, загибаешь остриями внутрь, потом кладешь туда приманку. Енот сует лапу, хватает еду, а вытащить не может. Лапу-то он может освободить, если разожмет, но не хочет и становится жертвой собственной жадности.
– Вы правда такое проделывали? Ну, вы, конечно, выросли в очень сельской местности, но…
– Разумеется, нет! – фыркнул Ричард. – На кой черт мне застрявший в пне разносчик бешенства?
– Я потому и спрашиваю…
– Да и не работает эта ловушка скорее всего. Просто метафора. – Однако он не стал развивать мысль, уйдя с головой в наложение многоуровневых защит, маскировок и скрывающих заклинаний, без которых Ждод показываться не мог.
– То есть в данном случае, – сказал Корваллис, – суть метафоры такая: сейчас Тролль может выйти и ничего при этом не потеряет. Он как енот, который еще не сунул лапу в дупло. Однако скоро он вместе с бандой вскроет свои золотые нычки возле Торгаев, а затем пойдет к меняле, то есть станет енотом, который схватил добычу. Если вы на него нападете и убьете или Тролль сам выйдет из системы, то не получит никаких денег.
– Все верно. Вот тут-то я схвачу его за яйца и побеседую.
* * *
Чонгору лучше всего думалось, когда он беспокойно расхаживал из стороны в сторону: наверное, поэтому в традиционной академической среде его потенциал не раскрылся полностью, – но здесь эта привычка очень ему помогала. Чонгора восхищало то, что проделывал Марлон, – скорее даже его предельное внимание к деталям и сложные манипуляции, чем само происходившее на экране: Reamde всего-то и отошел от пещеры на пару шагов. Чонгор не мог оторваться от монитора, но и стоять на месте дольше пары минут – тоже и потому принялся расхаживать.
Он делал пять шагов и оказывался у второго компьютера – того, где был «Линукс» и анонимный выход в Интернет. Юйся, отыскав в чате знакомого из Китая, перекидывалась с ним редкими фразами и уже тем избавлялась от огромного напряжения, которое копилось в ней все путешествие. За этой перепиской ей вполне хватало времени искать информацию об Абдулле Джонсе, кроме того (она раскручивала разные версии) о Зуле и Ричарде Фортраст, а заодно о Чонгоре и его лос-анджелесском брате. Похоже, она впервые познакомилась с Интернетом, не тормозящим из-за Великого Файрволла, и обнаружила, как быстро он вызывает привыкание.
Чтобы ненадолго освободить себе место за компьютером, Чонгор едва не изменил своей вежливости. Затем поискал в Гугле одновременные упоминания имен Зула и Абдулла Джонс, но обнаружил лишь несколько страниц о терроризме в Африканском Роге с упоминанием залива в Красном море и эритрейского порта, в честь которого назвали Зулу. Ни слова о самой Зуле Фортраст.
Будто ничего и не произошло. Сообщений, где рядом оказались бы два этих имени, в открытом доступе пока не было. Чонгор попробовал связку «Джонс – Сямынь» – тоже пусто. Юйся помогла отыскать несколько новостных статеек на китайском о взрыве газа и неудавшемся теракте в Сямыне тем самым утром, однако там не упоминались ни Джонс, ни Зула, ни кто-либо из известных Чонгору персонажей. То есть новости жестко фильтровались.
* * *
– Есть первый сигнал, – произнес в трубке знакомый голос.
Оливия не сразу сообразила, что это дядюшка Мэн – по-видимому, из Лондона. Ее мысли были заняты недавним разговором с канадской полицией, к тому же звонка из Лондона она не ждала.
– Алло?
– Да, я здесь. Извините. Какой сигнал?
– У нас новый участник Гвопроджа. – Операцию, в которую все они – МИ-6, ФБР, канадцы и Фортрасты – оказались втянуты, дядюшка Мэн поименовал словечком Шеймуса Костелло.
– Чем занят новый участник?
– Ищет в Гугле связь между именами Зула и Абдулла Джонс. А еще Сямынь и Чонгор.
– Что за Чонгор такой?
– Не представляю. И потому думаю, не выдает ли он ненароком сам себя.
– Где находится этот новый участник?
– Тоже не представляю. В компьютерах он ас. Работает из-под хорошо защищенного «Линукса» крайне редкой сборки, а чтобы анонимизировать трафик, использует хакерский софт.
– На открытых сайтах что-нибудь есть?
– Мы ничего не нашли.
– То есть новый участник не играет в угадайку.
– Нет. Он прощупывает. Выясняет, известно ли кому-нибудь то же, что и ему. И насколько я понимаю, никому не известно.
– Должна ли я предпринять какие-нибудь действия?
– Вы мне уже помогли, дав понять, что не представляете, кто такой Чонгор. Если понадобится ваша помощь – я сообщу. – Дядюшка Мэн повесил трубку. И очень кстати: Оливии как раз звонили – судя по коду, из ванкуверского управления Канадской королевской конной полиции.
Эти постоянные международные звонки отчасти напомнили Оливии ее первые дни в США, когда она связывалась сначала с теми, чьи имена и телефоны знала, выясняла другие имена и номера, наугад продиралась через структуры и подразделения, пока не выходила на тех, кто не считал ее тронутой и кому она могла доверить важную информацию. В отличие от США с их вавилонской башней органов разведки и безопасности в Канаде эта система строилась по принципу «всё в одном». «Всем» была Королевская конная полиция. Служба разведки, конечно, существовала, но когда там уловили, какого рода вопросы задает Оливия, ее попросту направили в полицию, где смогут ответить лучше.
Как она и рассчитывала, звонил инспектор Фурнье – все полагали, что как раз с ним и нужно разговаривать. Оливия извинилась, вышла из кабинета, где вместе с фэбээровцами работала над аэрофотоснимками, свернула в пустой офис по соседству и глянула из окна на синие воды залива Эллиота: стоял великолепный весенний день, четко проступали далекие горы, а по заливу – Оливия смотрела на них и не видела – сновали контейнеровозы. После обмена любезностями она попросила (и получила) разрешение отнять пятнадцать минут драгоценного времени инспектора, затем принялась объяснять, что такое Североамериканский гамбит и как он совпадает со сферой ответственности Фурнье.
